ПОТЕШНЫИ ОРГАН

У Петра Первого в детстве были потешные войска. Ему специально выделили, чтоб он с ними играл в солдатиков. Обычно дети в деревянных солдатиков играют или в оловянных, а у него были живые, потому что царь.

У нашего президента роль потешного войска исполняют потешные депутаты. Парламент из органа власти превратился в потешный орган. Что велит Кремль, то и делает. И еще честь отдает: “Служу великой России и любимому президенту Владимиру Владимировичу”. До того депутаты втянулись в игру, что уже забыли, откуда они взялись, кто их выбирал, для чего? Какие у них цели и задачи, на чьи деньги они кресла в Думе вытирают?

Не только депутаты, но и население стало забывать природу своих отношений с парламентом, поэтому на всякий случай напоминаю: по правилам государственного устройства депутатов избирают граждане. Выбирают самых из себя достойных и выделяют им на содержание деньги из собственных доходов. “Мчитесь, — говорят, — гонцы, в Москву, представляйте в Думе наши интересы и не позволяйте исполнительной власти, президенту и правительству принимать невыгодные для народа решения. Нужно держать под контролем Кремль и Белый дом, потому что чиновника если не контролировать — сами знаете, он про народ никогда не вспомнит. Будет за сценой свои делишки обтяпывать, а на публике только красивые слова говорить и людям голову морочить”.

* * *

Наши депутаты про интересы граждан не вспоминают по меньшей мере полтора года. Раньше они хоть для виду иногда ссылались на избирателей, но теперь — все, забили болт. Теперь они уже только президента представляют, только его интересы. А если президент вдруг не сообщит депутатам, какие у него интересы, тогда они сами стараются догадаться, что ему будет приятно, и действуют соответствующим образом.

Они уже просто смешны в этом своем оголтелом верноподданничестве — как смешны герои Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Причем смех вызывают плохой. Не добрый смех. Ни анекдоты про них не хочется сочинять, ни шутки шутить. Уж больно низко они себя ставят. До неприличия низко.

Что вынуждает депутатов выставлять себя в столь невыгодном свете? Не вполне понятно. Вот когда правительство подставляется, это еще как-то можно объяснить. Например, давеча оно объявило, что теперь у нас будет новый закон о гарантии банковских вкладов населения. Было очень смешно. Если бы выступление Грефа читал с эстрады какой-нибудь юморист, зрители животики надорвали бы от смеха. Гарантию вкладов обещают! Это после всех “черных вторников”, инфляций, реформ и дефолтов! Сбербанк гарантирует, подумать только! А то мы не знаем, что при первой же опасности любой вклад в наши банки накроется. Уменьшится втрое либо вообще исчезнет и растворится.

Но в данном случае хотя бы понятно, что правительству нужны наши деньги. Нужно, чтоб граждане достали из чулок сбережения, которые оцениваются в общей сложности в несколько миллиардов, и передали их правительству. Сначала как бы во временное пользование, ну а дальше как получится.

Правительство, давая повод над собой смеяться, решает конкретные финансовые задачи. Миллиарды в чулках — хорошее пополнение для воровской экономики, овчинка стоит выделки. Но какие финансовые задачи решают депутаты? Почему им до такой степени наплевать на избирателей, что они предают их в угоду исполнительной власти? Почему не боятся, что избиратели больше не будут за них голосовать, не выберут их в Думу?



* * *

Депутаты ведь у нас потешные. От избирателей они все равно не зависят. Зависят от хозяина, президента. Махнет он правым рукавом — пройдут в Думу и в следующий раз. Будут голоса, избирком насчитает. Махнет левым — не будет голосов, избирком не насчитает. По этой причине они и положили болт на избирателей. Симпатичный такой болтец забили. Депутатский “потешный орган”...

Примеры? Пожалуйста. В минувшую среду верхняя и нижняя палаты парламента решали два важнейших вопроса современности: 1) образование парламентской комиссии по расследованию теракта на Дубровке, 2) принятие закона о том, что гражданам при большом желании можно сочетаться браком в 14 лет.

Надо ли объяснять, что вступление в брак в 14 лет — настолько редкий случай в нашей стране, что соответствующий закон затрагивает интересы примерно полпроцента населения, вряд ли больше. Тем не менее он был рассмотрен со всей тщательностью. Верхняя палата посвятила ему уйму времени. Сенаторы рисовали ужасные картины про то, как совратители начнут жениться потом даже на четырехлетних девочках, дабы уйти от наказания, а иностранцы будут увозить из страны наших детей путем вступления с ними в брак. В результате закон был отложен и передан на согласительную комиссию. Потому что это важно для страны! “Архиважно!”, как сказал бы Ленин.

Зато заниматься расследованием теракта, которым живо интересуется подавляющее большинство населения, депутаты решительно отказались. Всем интересно, а им — нет. Вот какие молодцы.



* * *

Почему депутатам не хочется провести свое расследование? Чем объяснить столь противоестественное поведение народных избранников? Очевидно, кремлевские товарищи их попросили: не надо, не суйтесь. Вряд ли иные доводы смогли бы подействовать на потешных парламентариев.

Другой вопрос: почему кремлевские товарищи попросили? Видимо, есть некоторые моменты, которые властям хотелось бы скрыть от населения.

Например, не все ясно с газом, многие врачи-анестезиологи продолжают утверждать, что это был не медицинский газ, он действует иначе, и его невозможно распылить в столь эффективной концентрации, чтоб люди моментально потеряли бы сознание. Причем это говорят не только наши врачи, но и иностранные. Дают интервью в зарубежной прессе: “Нет, мы не знаем такого газа”. А кое-где уже прямо высказываются предположения, что использовался нервно-паралитический газ — химическое оружие, запрещенное к использованию, вроде того, что сейчас будут искать инспектора ООН в Ираке. Так они и до нас скоро дойдут.

Но разве нужно населению знать такие подробности? Конечно, нет. Меньше знаешь, лучше спишь.

Или вот еще деликатный момент: почему же все-таки столько народу погибло, почему кого-то сумели спасти, а кого-то не сумели? Многие врачи “скорой помощи”, воочию наблюдавшие происходящее, сейчас говорят, что здесь прямая вина Центра экстренной медицинской помощи и столичного Комитета здравоохранения. Не смогли правильно организовать работу.

При отравлении газом — даже если он был усыпляющим, а не нервно-паралитическим — нужно действовать очень быстро. 25—30 минут — и все, дальше уже ничего не поможет. Поэтому оказывать помощь надо было прямо на месте или в машине “скорой помощи” — делать искусственное дыхание и вводить антидот. Каждая бригада должна была забирать по одному заложнику и прямо в машине по дороге в больницу целенаправленно его откачивать. Вместо этого “скорые” использовались как обыкновенные транспортные средства, в них набивали по 3—6 человек (не говоря об автобусах) и везли через весь город, теряя драгоценные минуты. Шести пациентам в одной “скорой” никакого искусственного дыхания уже, конечно, не сделаешь, там ни места, ни аппаратуры нет для этого. А в это же время сотни свободных “скорых” стояли без дела рядом с театром — через два переулка, — ведь на Дубровку съехались все свободные машины. Но их никто не звал на помощь, и они потом так и уехали незадействованными.

Нужно ли населению знать о столь деликатных деталях блестящей контртеррористической операции? Наверно, нет.



* * *

Впрочем, о чем говорить, если в ближайшие дни президент все равно подпишет поправки к закону о СМИ, заботливо поднесенные ему потешным депутатским корпусом. Все вопросы по теракту сразу отпадут сами собой. После принятия поправок вопросы уже даже ставить нельзя будет — не то что отвечать.

А если кто-нибудь все-таки осмелится и поставит вопрос, ему тогда сократят какое-нибудь важное место в организме. Вон как с датским журналистом получилось. Спросил на пресс-конференции у Путина, почему военные нарушают права человека в Чечне, и президент ему тут же публично пообещал обрезать причинное место, да так, чтоб больше не выросло.

Вышло по-хамски, кто спорит. Но не надо приставать с глупыми вопросами, не надо раздражать человека, достали, блин, сто раз объясняй одно и то же, хоть кол на голове теши, все равно лезут и лезут, как тараканы, с этими правами человека, кастрировать их всех надо, этих правозащитников.

...Конечно, если президента окружают одни только потешные советники, потешные депутаты и потешные журналисты, ему очень трудно воспринять тот факт, что где-то существуют еще и непотешные, самостоятельные люди. Когда он с ними сталкивается, они, естественно, вызывают у него сильное раздражение. А поскольку он уже избалован всеобщим восхищением и привык считать себя во всем правым, ему вроде и нет нужды держать себя в руках. Можно хамить. Тому, кто всегда прав, — все позволено, в его случае даже хамство — правое хамство.



* * *

Президента никто никогда не критикует. Соответственно, у граждан и у самого президента растет вера в то, что он никогда не ошибается. Именно поэтому его не за что критиковать.

Но ведь человек не может не ошибаться. Он тогда не человек, а святой, ему на небо надо, богом. И оттуда уже рулить.

Не бывает абсолютной истины и абсолютной правоты — это знает любой нормальный человек, учивший философию на первом курсе вуза. Поэтому любого нормального человека должно настораживать, когда с ним все согласны.

Однако вопреки всем “философиям” президент считает, что прав абсолютно — во всяком случае, в том, что касается Чечни и борьбы с терроризмом. Он — прав, а кому не нравится — ша, молчать, хватит, поговорили.

Но ведь столь категоричное отрицание позиций, отличных от своей, заведомо ведет к ошибкам. Обрекает на ошибки. Жизнь — не игра, с одними только потешными войсками здесь далеко не уйдешь. Это тоже знает любой нормальный человек, даже если он не учил философию.

...Порой у них такие усталые, озабоченные, осунувшиеся лица — и у самого Путина, и у всей потешной команды. Наши герои. Тащат, тянут из последних сил, волокут на себе страну-развалину. А куда тащат? Бог знает.




Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру