Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал.
Н.В.Гоголь.
Первый отечественный “ужастик” снимался с приключениями. Да и не могло быть иначе, ведь экранизировать взялись писателя-мистика. “Мир с реальной плотью, из которого, однако, торчали копыта фантастического”, завораживал всю съемочную группу. Артистам казалось, что злые чары упырей и вурдалаков распространялись даже за пределы съемочной площадки... В выстроенную на “Мосфильме” церковь рабочие лишний раз старались не заходить. Между тем в новоявленном советском триллере пролилась лишь одна капля крови: ведьма-Панночка, пугая философа, пустила кровавую слезу. Картина была еще “в запуске”, а ее уже купили девять стран мира. В отечественном прокате фильм занял... 13-е место.
Когда пыль осела, поняли, что это не взрыв...
Первоначальный вариант сценария для фильма-фантазии “Вий” написали два выпускника режиссерских курсов — Константин Ершов и Георгий Кропачев. Натуру снимали на Западной Украине. Массовку — бурсаков-семинаристов — набирали в Чернигове.
— Труднее всего было найти хату, крытую снопами соломы, — вспоминает художник фильма Николай Маркин. — Траву везде уже косили комбайнами. По нашей просьбе отыскали в дальней деревне мастера, который сжал поле серпом вручную и по-особому уложил снопы на крышу хаты.
Когда возглавляющий студию Иван Пырьев посмотрел отснятую в экспедиции натуру, он не знал, как поступить. Ясно было одно — фильм надо спасать: денег потратили много, да и картина плановая. Вытягивать фильм пригласили лучшего сказочника на “Мосфильме” Александра Птушко, которому уже приходилось снимать сокрушительной силы ветры, дремучие леса, говорящую голову, летающих карликов, гигантов и “невидимых” зверей... Чего стоили его “Садко”, “Сказка о царе Салтане”, “Илья Муромец”, “Алые паруса”, сказочный боевик “Руслан и Людмила”...
К тому же Лукич (так по-свойски звали его друзья) отлично знал украинский язык. Нередко он растолковывал артистам те или иные национальные обороты. Неугомонный Птушко заразил своей энергией всю съемочную группу. Декорации делали сразу в нескольких павильонах. Полгода рабочих “Мосфильма” пугала затянутая паутиной мрачная церковь. Художнику фильма Николаю Маркину пришлось собирать ее, как говорится, по бревнышку.
— Мы постоянно с Птушко спорили, — говорит художник. — Он хотел, чтобы церковь была кривая. Но где вы видели покосившуюся церковь? Их всегда строили очень добротно, на века. Он топал ногами, требовал, чтобы нашли гнилые бревна, трухлявые доски. Мы без конца рубили, резали, подкрашивали... Бывало, что Александр Лукич, которому тогда было уже под 70, сам брал в руки топор. Он любил все делать своими руками. Строгал, лепил, делал седла в шорной мастерской. Ему, единственному из режиссеров, присвоили звание “Мастер — золотые руки”.
В конце концов ветхий вид церкви придали с помощью паутины и разросшихся по углам зеленых мхов. В бутафорском цехе из смол и полимерных нитей сплели несметное количество паутины, кругом стояли вентиляторы — поддували ее, чтобы она колыхалась. Пришлось атеисту Маркину по книгам изучать, где какие образа должны висеть в церкви. Николай Александрович никогда не был в церкви, а перед съемками начал рисовать иконы, расписывать стены храма...
В фильме есть эпизод, когда несметное количество чудовищ влетает в храм: падают на землю иконы, летят вниз разбитые стекла, двери срываются с петель... Тут же должна падать огромная люстра — паникадило. Бутафоры не поленились и на основание люстры понавешали множество мешочков с пылью. Когда паникадило грохнулось об пол церкви, все на мгновение онемели: в поднявшемся столбе пыли казалось, что раздался взрыв...
На съемках “Вия” сожгли несколько центнеров свечей. Воск был дорогой. Приходилось в специальных церковных мастерских Загорска заказывать толстущие свечи, состоящие из воска и стеарина.
Упыри-верхолазы
Вурдалаки, упыри, мертвецы, вышедшие из могилы, рождались в мастерской пластического грима. Над масками оборотней работала талантливая художница Сарра Мокиль.
— Она способна была творить чудеса, — вспоминает помощник режиссера Тариэл Габидзшвили. — Лукич обязательно брал ее для работы во все снимаемые им картины.
Из сотни эскизов Птушко отобрал самые фантастические. Так в фильме появились упыри с тремя вывороченными носами, вислоухие вампиры, вурдалаки с губами в половину лица... Отечественная кинонечисть, по замыслу режиссера, должна была отличаться не только “симпатичными” лицами, но и размерами. Для контраста с “рослой нечистью” Птушко собрал со всей Москвы карликов. Кривоногие, с большими, искусственно удлиненными головами, они должны были олицетворять собой исчадия ада. Все выходцы с того света были загримированы так, что казались абсолютно лысыми и голыми. Вампиров и упырей мазали разноцветным гримом: одни имели синюшный оттенок, другие — серовато-черный... “Хома слышал, как нечистая сила металась вокруг него, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов”. Наверное, ведьма-Панночка порядочно грехов наделала, раз за нее так нечистая сила стояла.
Оборотни в фильме у Птушко удивительным образом лазили и по вертикальной стене.
— Снимал этот трюк опытнейший оператор Федор Проворов, — рассказывает художник фильма. — Из толстых досок была сколочена “стена”. Макет ставили под углом к полу и снимали вампиров, сползающих по наклонной плоскости, сверху: над съемочной площадкой зависал кран с оператором и режиссером. Получалось, что упыри, цепляясь когтями рук и ног, лезли прямо по вертикальной стене.
Но выходцы с того света не могли видеть живого человека и нуждались в специальном шамане. И чудовище с “дурным глазом” не преминуло появиться в повести Гоголя. Сам писатель пояснял: “Вий — есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли”. Согласно легенде, Вий должен быть покрыт шерстью, лежать в яме, засыпанной землей, и иметь “подземный голос”.
Костюм Вия на “Мосфильме” делали из мешковины. Один слой материи пропитывали смолами, красили, накладывали другой слой... Вместо рук из гипса лепили “жилистые, крепкие” корни деревьев. В результате одеяние чудовища получилось неимоверно тяжелым. Трое рабочих мастерской с трудом переносили костюм. Артисту, исполняющему роль Вия, предстояло в нем ходить... Стали искать на роль здорового, мускулистого артиста. Нашли подходящую кандидатуру только среди спортсменов, занимающихся тяжелой атлетикой. По сценарию Вий должен был “тяжело ступать, поминутно оступаясь”. Спортсмену ничего играть не пришлось — под тяжестью костюма он еле волочил ноги и каждый раз вылезал из задубевшего одеяния мокрый как мышь.
“Смертоносный” взгляд Вия делали особенно тщательно. Никакой электроники тогда не было. Веки, не видевшие “божьего света”, откидывались на шарнирах, их попросту тянули за веревочки. Глаза начальнику гномов монтировали из стекла со светоотражающей поверхностью.
Кошки с рожками
Нечистая сила была представлена в “Вие” и своеобразным животным миром. Например, в картине работала “бригада” черных кошек. Девять подросших черных котят достались съемочной группе в наследство от картины “Черный чертенок”, где главного четвероногого героя играли в фильме сразу девять дублеров. (Эти же кошки работали у Гайдая и в “Бриллиантовой руке”, и в фильме “Иван Васильевич меняет профессию”.) Мало того что в “Вие” черные коты выскакивали из-под ног бедного философа Хомы в самый неподходящий момент, на кошек надевали еще и специальные шапочки-капоры с рожками. Их пускали прыгать с возвышения, и в прыжке снимали на стене их тени.
Для изображения всякой нечисти пробовал Александр Лукич с оператором снимать в увеличенном виде насекомых — богомолов, жуков-носорогов, пауков... Но остановился все-таки на близких к мистическим субстанциям летучих мышах, воронах и филинах. Всю живность поставлял для съемок известный на “Мосфильме” дрессировщик и постановщик трюковых сцен с животными Тариэл Варламович Габидзшвили.
— В картине было задействовано около 50 ворон, — рассказывает дрессировщик. — Ловили их тут же, на “Мосфильме”, во дворе. Выкладывали в старом сарае приманку, несколько дней не подходили, чтобы не спугнуть этих хитрых бестий. Попавших в силки пленниц забирали только ночью, чтобы не вызвать подозрение у остальных вольных птах. На съемочной площадке давали команду, и черные птицы с шумом выпархивали из раскрывающихся с треском окон церкви. Бывало, кричу: “Лукич, вороны кончились”. Он объявлял перерыв, мы тушили свет и лезли с фонариками на колосники снимать птиц, а павильоны-то огромные — до 16 метров в высоту...
Были у Александра Лукича и любимые животные, которые кочевали с ним из фильма в фильм. Обожал он, например, собаку Мишку. Дрессировщик Тариэл Варламович привез псину еще из армии. Мишка был настоящий собачий звукоимитатор. Мог рычать, как настоящий медведь, выть по-волчьи. В “Вие” он отчаянно “оплакивал” во дворе умершую Панночку.
— Очень нежные чувства питал Лукич к моему маленькому дрессированному петушку породы бентамка, — смеется дрессировщик. — Он великолепно работал у нас в “Сказке о царе Салтане”. По команде в любой момент мог спеть у меня прямо на руке. В “Вие” голоса Пети должна была бояться вся нечистая сила: он возвещал рассвет. Лукич собственными руками сколотил для миниатюрного петушка маленький макет плетня.
Гробы специального назначения
Птушко был затейник. Ходил он, опираясь на палку, которая оканчивалась набалдашником в виде собачьей головы. Чудо-трость была как-то по-особенному изогнута. Когда атмосфера на съемках накалялась, Александр Лукич... ронял свою трость. Рядом стоящий обидчик наклонялся, чтобы поднять палку, тогда Лукич незаметно наступал на самый конец трости, и она в один миг оказывалась у него в руке. Все начинали смеяться. Съемка продолжалась.
Режиссер прославился как большой фантазер по части изобретения всяких приспособлений и способов съемки.
Кто не помнит “романтическую” воздушную прогулку Хомы, когда его оседлала ведьма. “Старуха подошла к нему, сложила ему руки, нагнула ему голову, вскочила с быстротой кошки к нему на спину, ударила его метлой по боку, и он, подпрыгивая, как верховой конь, понес ее на своих плечах. Пот катился с него градом...” На самом деле растрепанная фурия сидела не на шее бурсака-философа, как казалось зрителям, а на жестком металлическом кронштейне, спускающемся с потолка. Металлический канат был замаскирован под помело... На специальных катках в кадре устанавливали круг, в центре которого неподвижно стоял философ с непонятным всадником на спине, помост начинал вращаться и менялся фон. Тут же пускали в кадр ручного филина. А казалось, что парочка неслась-парила в тумане... При съемке использовались специальные светофильтры, которые позволяли снимать днем лунные ночи.
Птушко придумал и полеты Панночки в гробу. Под куполом павильона крепился сложный механизм. Помните: “Вдруг... среди тишины... с треском лопнула железная крышка гроба, и поднялся мертвец”. Членам съемочной группы летающие гробы снились еще много месяцев после работы над фильмом. А гробов в картине, оказывается, использовалось несколько. Все они были черного цвета, как у Гоголя. Гроб №1 считался основным — в нем лежала умершая Панночка. Летал по церкви с закрытой крышкой гроб №2 — именно он по сценарию никак не мог пробить очерченный философом магический круг. Этот гроб метался в кадре порожняком, и сделан был совсем малого размера. Двигали гроб вручную — при помощи веревок. Гроб №3 был подвешен на шести металлических струнах к потолку. Именно в нем ведьма летала по церкви, стоя во весь рост. В основание гроба был вмонтирован металлический штырь-кронштейн, к которому и пристегивали актрису монтажным поясом. За спиной, под балахоном, у нее была закреплена надежная опора. На съемках специально работал инженер по технике безопасности. Прежде чем пустить Наталью Варлей в “свободный полет”, в необычном гробу перелетала чуть ли не вся съемочная группа. Например, помощник режиссера Тариэл, весивший около ста килограммов, тоже проверял конструкцию на прочность. На большой высоте он раскачивал гроб, прыгал в нем... Летал гроб по церкви кругом, главное было увернуться.
И все-таки Наташа упала...
Играя ведьму, актриса чуть не погибла
Первоначально у Константина Ершова и Георгия Кропачева в роли Панночки снималась актриса Киевского драматического театра Светлана Коркошко. Но Александр Птушко прочил на роль ведьмы совершенно другую кандидатуру. Лукич был под впечатлением комедии Гайдая “Кавказская пленница”. Посмотрев в кадре, как лихо Наталья Варлей спускается из окна дачи товарища Саахова на веревке над горной рекой, он понял, что нашел “свою” Панночку. Совпадением было и то обстоятельство, что новоявленная “ведьма” — Наталья Варлей — родом была из румынского города Констанца. А ведь издавна Трансильвания считалась родиной колдунов и вампиров.
Сниматься в роли Панночки Наталья согласилась... из любопытства. Что для юной девчонки были тогда полеты в гробу под куполом церкви! Ну и пусть с тебя снимают мерку для гроба. Жизнь казалась беспечной и прекрасной. Наташа играла в театре, была секретарем комсомольской организации.
Наталью в кадре ставили на специальный вибратор, чтобы создалось впечатление, что она трясется от злости; накладывали тусклый грим, как будто она зеленеет от злости; подсвечивали глаза, чтобы они светились изнутри сатанинским огнем... А молодая актриса, не желавшая терять напрасно время, пока на площадке устанавливали свет, лежа в гробу, читала конспекты и учебники.
Но однажды во время съемок Наташа... выпала из гроба, который на большой скорости несся по кругу. Как в калейдоскопе мигали свечи, мелькали бревна церкви... Наташа потеряла равновесие. Травма была неизбежной, актриса летела с высоты вниз головой. Пан философ — Леонид Куравлев, не имея опыта страховки, каким-то чудом поймал Наташу при самом приземлении на дощатый пол церкви. Вся съемочная группа ахнула... Слух о роковом падении “спортсменки-комсомолки” перерос в домысел, что актриса погибла... Об этом говорила тогда вся страна.
Оказывается, воздушная гимнастка ужасно боялась высоты... Какая же сила воли должна была быть у этой хрупкой девушки, чтобы каждый раз вставать в гробу под потолком церкви...
Мы восхищаемся ее красавицей-ведьмой, а сама Наталья считает, что образ в “Вие” ей не удался. Упор делался только на внешнее, эффектное...
Исполнитель главной мужской роли Леонид Куравлев появился в картине вполне закономерно. После фильма Шукшина “Живет такой парень”, где Леонид Куравлев сыграл обаятельного шофера Пашу Колокольникова, ему не могли не предложить роль философа Хомы Брута.
С семинаристской стрижкой “под горшок” Куравлеву ходить в жизни не понадобилось. Вся бурсацкая вольница в фильме была одета в парики. Зато артисту пришлось заучивать молитвы и украинские песни.
Гоголь, оставивший миру несколько томов великолепных своих произведений, на протяжении всей жизни продолжал оставаться девственником. Пытаясь обуздать страсти и побороть страхи, Николай Васильевич вывел аксиому: женщина — “красиво окрашенное естественное зло”, поэтому никем, кроме как ведьмой, и быть не может. Гоголь все время ходил, словно по лезвию ножа, между Богом и дьяволом, пытался заглянуть в бездну. Конец Гоголя был страшен — он помешался рассудком.
Спустя годы умудренная жизненным опытом Наталья Варлей сожалела, что снялась в роли ведьмы: “Это был страшный грех. Я теперь с ужасом думаю, как я могла решиться лечь в гроб...” После выхода фильма в ее жизни стало происходить нечто страшное. Одна беда наступала на пятки другой. Наталья поняла, что такие роли, как Панночка в фильме “Вий”, даром не проходят... И тогда известная актриса решила окреститься...
Как тут не вспомнить и блокбастер Уильяма Фридкина “Экзорцист” (“Изгоняющий дьявола”). После съемок исполнительница главной роли Линда Блэр, сыгравшая ведьму, попала в больницу с серьезным психическим расстройством. Видно, нельзя всерьез заигрывать с дьяволом.
