Дата рождения этого малыша едва не стала датой его смерти. 20 апреля прошлого года 40-летняя москвичка Юлия Боболович спустила в мусоропровод с двенадцатого этажа своего новорожденного сына. Он чудом выжил, упав головой в кучу мусора. “МК” написал о трагедии — телефоны редакции раскалились от звонков. Люди предлагали помощь, сочувствовали, обещали следить за судьбой новорожденного.
Жалости хватило ненадолго.
20 декабря мальчику исполнится год и восемь месяцев. Когда репортеры “МК” приехали в дом ребенка №19, был тихий час. В кроватке, прижимая старого плюшевого мишку, лежал рыжий мальчик с грустными глазами. Такие глаза бывают у человека, который уже многое пережил... За последние полтора года его никто не навестил.
20 апреля 1999 года.
— Я так опешила, что не сразу и сообразила, что делать-то, — вспоминала дворник Надя, первой обнаружившая ребенка. — Открыла затворку в трубе, мусор посыпался. Вдруг слышу — писк.
— Мать нашли быстро. По следам крови, — рассказывал участковый Юрий Митюков. — Квартира была открыта. Вошли и ужаснулись. Женщина вся в крови, комната тоже.
Квартиру сразу опечатали. Женщину отправили в больницу №36 для умалишенных. Мальчика доставили в “Русаковку”, в реанимационную палату для новорожденных.
20 мая 1999 года.
В редакции “МК” раздался телефонный звонок.
— Я бы очень хотела усыновить этого мальчика. Это возможно?
Ольге чуть больше 20 лет, имеет маленького ребенка. За 1,5 месяца ей удалось собрать все документы, пройти медицинское обследование, получить положительную характеристику с места работы и места жительства. Не хватало только письменного разрешения ближайших родственников...
А спустя время выяснилось, что молодой матери просто-напросто нужна была отдельная жилплощадь. Маленькая комнатушка в коммунальной квартире с родителями, мужем и маленьким сыном стала слишком тесной. Вот если бы был еще один ребенок...
20 июня 1999 года.
Ближайшая родственница малыша, родная сестра Юлии Боболович, Ирина:
— У меня даже мысли нет усыновлять этого мальчика! Зачем он мне? Я и так воспитываю двух взрослых дочерей (17 и 20 лет) без мужа. Кстати, младшая из них — это дочь Юли, и она тоже против брата.
Вчера...
У самой кромки парка “Лосиный Остров” за цветным забором словно спрятано неприметное трехэтажное здание. Это специализированный дом ребенка №19.
— Я 20 с лишним лет с детьми работаю, но ребенка с таким застывшим ужасом в глазах не видела никогда. Такое ощущение, что он до сих пор летит... — вспоминает Людмила Алексеевна, заместитель главного врача.
С первых дней поступления у малыша наблюдались последствия черепно-мозговой травмы: повышенная возбудимость, легкое косоглазие, быстрая утомляемость. Врачи сделали все возможное, чтобы за год поставить ребенка на ноги.
Как-то в дом ребенка приехала Ирина Боболович. Врачи предупредили ее, что за мальчиком требуется особый уход. Больше она ни разу о племяннике не справлялась.
— Конечно, в домашних условиях он бы лучше развивался, — говорит главврач. — Усыновить его нельзя, так как согласия на отказ от сына Боболович не дает.
Вопреки самым мрачным прогнозам Алеша Боболович недавно сделал первые шаги. Говорить пока не научился. И ложку не держит. Крутит в руках потрепанного плюшевого мишку и что-то бормочет на своем, непонятном нам, взрослым, языке.
Его мать до сих пор пребывает в тяжелом состоянии в психиатрической больнице им. Гиляровского №3. Уголовное дело закрыли: “находилась в состоянии аффекта”.
“Чем можно вам помочь?” — спросили мы, прощаясь с врачами дома ребенка. “Сами видите: у нас давно не было ремонта. Да и территорию благоустроить не мешало бы. У нас 92 воспитанника — и всего одна песочница...”
