Мама пятилетней Миланы Эльвира рассказывает, что дочка — долгожданный ребенок, хотя в семье есть еще двое старших: «Я в роддоме сразу заметила искривленные пальчики на ногах, но педиатр успокоила: ничего страшного, сделаете операцию, поставите спицу. А в месяц пошла к ортопеду: она написала ФОП и сказала обследоваться. Пока мы получили направление в генетический центр, Милане исполнилось уже семь месяцев. К тому моменту она уже прошла курс опасного для нее массажа и получила прививку, в месте которой появилось уплотнение. Когда мы получили результаты генетического анализа, это был шок для нашей семьи. Но теперь мы не унываем и надеемся, что скоро появится эффективное безопасное лечение и Милашка сможет сгибать ножку, спать как все детки и ходить как они. Сейчас у нее на спине появились оссификаты (шишечки), не сгибается колено, а она очень хочет кататься на велосипеде...»
Заместитель председателя МОО «Живущие с ФОП», мама мальчика с ФОП Анна Беляева рассказывает, что при этой неизлечимой болезни скелетные мышцы постепенно превращаются в кости, в результате чего у пациента постепенно формируется второй скелет. Новое скелетное дерево заковывает пациента в свои кандалы. Процесс «окостенения» запускает любая травма, укус комара, ушиб, массаж, биопсия. Дети с ФОП рождаются с характерной чертой — большой палец на ногах у них криво вогнут или вообще отсутствует. Потом на теле появляются плотные болезненные опухоли (оссификаты), которые превращают мышцы в кости. Бывает, что врачи принимают их за доброкачественные опухоли и назначают массаж. И тогда болезнь начинает резко прогрессировать — у детей перестает поворачиваться голова, потом они не могут поднять руки и в конце концов полностью попадают в рабство каменного тела. Позже возникают трудности с питанием и дыханием из-за окостенения межчелюстных и межреберных мышц.
Поэтому крайне важно как можно раньше диагностировать заболевание, чтобы избегать травм, ушибов, падений. Однако недавний опрос показал, что 89% врачей никогда не видели и не слышали об этом заболевании, и диагноз таким пациентам чаще всего ставят, когда очень глубокие изменения уже произошли. Путь к диагнозу любых орфанных болезней долог и занимает в среднем семь лет.
Так произошло, например, с Олесей, которая в 15 лет застыла и много лет живет в каменном теле. В детстве ее пытались лечить от рака химиотерапией и лишь в 13 лет поставили верный диагноз. Несмотря на ФОП, она пытается обслуживать себя с помощью специальных приспособлений.
В 2014 году в России появилась пациентская организация живущих с ФОП. Люди, которых она объединяет, надеются, что в ближайшие годы ученые изобретут лекарство, которое позволит больным выбраться из каменного тела.
Как рассказывает зав. лабораторией ревматических заболеваний детского возраста с реабилитационной группой ФГБНУ НИИ ревматологии им. В.А.Насоновой Ирина Никишина, ФОП — одно из самых драматичных заболеваний детского возраста: «Исторически его называли болезнью второго скелета или опухолью Стернера. В музее медицинской истории в Филадельфии хранится скелет одного больного — в местном университете началось исследование этого заболевания, и пациент завещал свое тело науке. Диагностируется болезнь чрезвычайно тяжело. В США у трети пациентов диагностируют онкологию; у нас чаще пытаются удалить такие опухоли хирургически, чем запускают механизм болезни. Очень важно повышать информированность общества о ФОП. У нас, например, был случай, когда одна мама прочитала в Интернете про деформацию пальца, которую увидела у своего трехнедельного ребенка, сразу же обратилась в генетический центр и получила диагноз».
Эта болезнь стара как мир — даже итальянские художники эпохи Возрождения изображали на полотнах младенцев с деформацией пальцев и характерным положением головы, которые не дают сомнений в диагнозе. Однако патогенез, связанный с мутацией в гене, который кодирует костный белок, открыт 15 лет назад. Раньше болезнь пытались лечить инъекциями витаминов, что бессмысленно. Сегодня пытаются применять препараты, использующиеся в ревматологической практике, что лишь в какой-то мере локализует процесс, но, конечно, не лечит. «Основная тактика терапии на сегодня — предотвратить факторы, которые запускают цепь событий: массаж, мануальную терапию, инъекции, травмы. Заповедь врача — не навреди, а при ФОП навредить может многое, и стоматологическая помощь, и вакцинация. Даже жизненно необходимые оперативные вмешательства таким людям должны выполняться особым образом и со специальной подготовкой. От препаратов мы пока не видели особого эффекта», — признается доктор Никишина.
Но сегодня у мирового фармсообщества возник интерес к этой теме. На данный момент зарегистрированы три клинических исследования лекарств, и у пациентов появилась надежда. И если еще лет двадцать назад сообщества пациентов с орфанными болезнями пребывали в растерянности и даже не знали, куда направлять таких больных, то сегодня надежда появилась. «Мы в ожидании препаратов, которые могут улучшить судьбу пациентов», — отмечает Ирина Никишина.
Благодаря тому, что генетический механизм, который лежит в основе заболевания, на сегодня известен, его диагностика не вызывает сложностей. «В гене 11 участков, все их можно посмотреть простыми рутинными методами. Самая частая мутация встречается у 90% таких пациентов. У нас уже более 10 лет занимаются диагностикой пациентов с ФОП, за эти годы мы подтвердили 40 диагнозов», — рассказывает член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией ДНК-диагностики Медико-генетического научного центра имени академика Н.П.Бочкова профессор Александр Поляков. Кстати, сегодня половина живущих в России пациентов — уже взрослые, самому старшему 52 года.
«С открытием в 2006 году гена, «виновного» в образовании внескелетной оссификации, интерес научного сообщества к проблеме контроля костеобразования значительно возрос. И понимание того, какие именно генетические механизмы задействованы в возникновении и развитии болезни, будет иметь фундаментальное значение для медицинской науки в целом», — считает эксперт фармрынка Вера Емельянова. Специалисты считают, что ФОП может стать «моделью» для изучения заболеваний, связанных с ростом в организме внескелетных костей (такое наблюдается и при эндопротезировании тазобедренных суставов, ожоговых травмах, а также при ряде костно-мышечных патологий — спондилитах, анкилозах, оссифицирующих травматических миозитах, экзостозной болезни и др.) Кроме того, понимание механизмов этого заболевания может открыть широкие возможности в клеточном репрограммировании — именно оно лежит в основе регенеративной медицины ближайшего будущего.
Благодаря развитию генетики появляются и исследования в области регенеративной медицины. По оценкам экспертов, понимание механизмов ФОП и контролирование внескелетного костеобразования в целом могут стать ключом к регенеративной медицине. Например, ученые Сеченовского университета сегодня изучают регенерацию скелета. Как говорит зав лабораторией скелетных тканей МГМУ им. Сеченова Андрей Чагин, пока неизвестно, какие клетки трансформируются в костную ткань, но изучаются антитела, которые проявляют активность в этом процессе. Появились работы и в иммунной медицине. В общем, надежды на прорыв есть.
