Нынешняя ценовая динамика говорит сама за себя. По итогам ноября средняя цена барреля основного отечественного экспортного сорта нефти Urals упала до $63,5, что на 12,3% меньше, чем годом ранее, и на 1,9%, чем в октябре. Не смогло поддержать рынок и недавнее решение ОПЕК+ перенести (уже в третий раз) срок начала увеличения добычи нефти на три месяца. Не оправдываются и надежды на восстановление китайской экономики. То есть, сохраняется давление со стороны предложения, недостаточный спрос как минимум не способствует росту цен.
Конечно, бывают исключения, но, как правило, в моменте: утром 9 декабря стоимость февральских фьючерсов на сорт Brent на лондонской бирже ICE Futures составила $71,48 за баррель, что на $0,36 (0,51%) выше, чем на закрытии предыдущих торгов. Произошло это на фоне усиления геополитической напряженности на Ближнем Востоке, захвата Дамаска силами вооруженной сирийской оппозиции, падения правительства Башара Асада.
Ситуацию мы обсудили с экспертом Финансового университета при правительстве РФ Игорем Юшковым.
- Рост нефтегазовых доходов бюджета РФ на треть за десять месяцев обусловлен, прежде всего, более низкой скидкой на российскую нефть в текущем году по сравнению с 2023-м, - поясняет собеседник «МК». – После того, как в декабре 2022 года заработали санкции в виде потолка цены в $60 за баррель и запрета на поставку российской нефти в страны Евросоюза, рынки стали перестраиваться, скидка в начале 2023 года увеличилась до $35 за баррель сорта Urals. Плюс, в феврале вступили в силу аналогичные ограничения в отношении нефтепродуктов. Эти обстоятельства заставили нашу страну окончательно переориентироваться на азиатских потребителей, причем высокая скидка позволяла вытеснить из региона прежних поставщиков и компенсировать риски, с которыми столкнулись все участники процесса - посредники, трейдеры, покупатели. Никто тогда не понимал, а стоит ли вообще связываться с российской нефтью, как за нее рассчитываться, будет ли Запад отслеживать соблюдение потолка цены и каким образом. Кстати, услуги теневого флота тоже оплачивались фактически за счет скидки.
- Насколько она уменьшилась к началу 2024 года?
- Очень существенно, примерно до $10-13 за баррель. После чего весь год находилась в этих границах, что позволило больше зарабатывать на экспорте. Основной вклад в растущую динамику доходов внесла именно нефть. Во-первых, исторически это более маржинальный товар, чем газ, во-вторых, газа в 2023 году мы продали значительно меньше, чем в 2021-м. В текущем году ситуация с ним улучшилась - за счт планового увеличения поставок в Китай по «Силе Сибири»: с 22 млрд кубометров (в 2023-м) мы выходим где-то на 31–32 млрд. Кроме того, по итогам года вырастут и трубопроводные поставки в Европу – с 28 млрд до примерно 33 млрд кубометров.
- В какой степени могут повлиять на мировой рынок последние события в Сирии?
- Если в этой стране возникнет по-настоящему мощный очаг геополитической нестабильности, если все, включая Израиль, станут друг друга атаковать, делить территории Сирии, если все это выльется в итоге в серьезную эскалацию, цены на нефть наверняка пойдут вверх. Тем более, если местные радикалы решат дойти до побережья Средиземного моря и начать обстреливать проходящие мимо суда, или попытаются заблокировать подходы к Израилю с севера. С другой стороны, сама Сирия если и производила нефть, то какие-то крохи на общем фоне: пик добычи в 30 млн тонн был достигнут в 2002 году, еще до всех войн. После чего страна не могла покрыть даже внутренний спрос, и нефть в подконтрольные Асаду районы поступала из Ирана, в небольшом количестве и по очень льготным условиям. Вероятно, иранцы перенаправят эти объемы на другие рынки, прежде всего, в Китай, что на мировом балансе никак не скажется.
Проблема в том, что непосредственными соседями Сирии являются по-настоящему мощные сырьевые игроки, такие как Ирак. Мы прекрасно помним, что, когда в регионе активизировался ИГИЛ, запрещенный в России, его вооруженные бойцы очень быстро захватили территории и в Сирии, и в Ираке. Соответственно, иракские нефтяные месторождения сейчас тоже могут оказаться под ударом. Кто знает, как поведут себя дальше эти тысячи оппозиционеров, как их называют?
