Сейчас на банкротных торгах уже учитываются интересы всех собственников, подчеркнул Торосов. Но чтобы не было споров, право на приоритетный выкуп доли надо закрепить законодательно.
Глава комитета ГД по вопросам собственности Сергей Гаврилов добавил, что законопроект носит очень важный социальный характер и — шутка ли — разработан во исполнение постановления Конституционного суда. Именно он указал законодателям на пробел: почему это члены семьи должника должны на равных торговаться за долю в их родной квартире с какими-то «варягами»?
- Мы знаем, что вопрос приобретения долей, квартирных конфликтов носит очень острый характер и превращается в поле для мошенничества, которое часто находит судебное решение через долгие годы. Поэтому предложенный (Минэком. — Прим. "МК") механизм достаточно эффективный, - подчеркнул Гаврилов и добавил для понимания: у нас на конец прошлого года в стране почти 10 млн граждан допустили нарушение в обслуживании кредитов. Они пока не банкроты, но лиха беда начало.
“В целом у нас объем такой задолженности, которая несет существенные риски, почти 6,5 триллиона рублей из 30 триллионов — это общий объем задолженности наших сограждан”, - расписал проблему в цифрах глава комитета.
Вроде бы все очень складно получается. И кредиторам будет хорошо — им-то какая разница, кто в конечном счете вернет им долг. И родственникам бедолаги-банкрота неплохо — как жили на своих квадратных метрах, так жить и останутся. Ну, выкупит жена долю мужа. Разве что на мужском самолюбии такой маневр скажется не самым лучшим образом. Тем более что, как отметил Сергей Гаврилов, люди стали активно себя банкротить по упрощенной процедуре. В общем, актуальный законопроект.
Между тем у думцев с порога возникли претензии к Минэку.
Депутат Оксана Дмитриева поинтересовалась, как быть, если у родственников не хватит денег на выкуп банкротной доли. В редких-то случаях у некоторых российских семей может и не оказаться средств, чтоб взять да и прикупить себе еще недвижимости.
- Это получается косвенное перенесение долгов гражданина на родственников с угрозой потери жилья, - заявила Дмитриева.
- Если денег нет, доля уходит с торгов. Здесь как бы вариантов нет, - отрезал Торосов.
А что делать, если жилье единственное?
- На этот случай, вы знаете, у нас есть механизм защиты единственного жилья, - напомнил замглавы Минэка.
Механизм у нас действительно есть, этого не отнять. В законе «О несостоятельности (банкротстве)» прописан так называемый исполнительский иммунитет. Очень хорошая штука. Вот только работает через пень-колоду и с кучей оговорок.
Смысл иммунитета в том, чтобы сохранить за банкротом и его семьей единственное пригодное для постоянного проживания жилье.
Но не все так просто. Во-первых, иммунитет на то и иммунитет, чтоб не всегда срабатывать. В 2021 году над этим вопросом ломали головы судьи Верховного и Конституционного судов и пришли к выводу: единственное жилье отнимать у банкрота нельзя. А вот разменять — можно. Да и вообще, у исполнительского иммунитета есть границы, заключил КС:
«Обусловленные конституционно значимыми ценностями границы института исполнительского иммунитета в отношении жилых помещений состоят в том, чтобы гарантировать гражданам уровень обеспеченности жильем, необходимый для нормального существования без умаления достоинства человека», - начал за здравие в своем постановлении Конституционный суд и продолжил уже за упокой: «Это, однако, не должно исключать ухудшения жилищных условий гражданина-должника и членов его семьи на том лишь основании, что жилое помещение, принадлежащее ему на праве собственности, является для этих лиц единственным пригодным для постоянного проживания».
Чуть позже в том же году Верховный суд, разбирая спор банка с банкротом из Хабаровского края, дополнил эту позицию так: кредитор может предоставить гражданину-должнику замещающее жилье, но только в порядке, который установит суд. Главное, чтоб такое жилье было не меньше норматива по региону (для Москвы до 18 кв. метров на человека), и желательно в том же регионе.
Кстати, особенно упирал ВС на то, что переселение должника ни в коем случае не должно становиться «карательной акцией» и инструментом наказания. Все должно основываться только на принципе целесообразности и экономической обоснованности. В том, что банки найдут и целесообразность, и обоснованность, чтобы отбить триллионы рублей потерь от невозвратных кредитов, сомневаться как-то не приходится. Хотя звучали из зала и совсем немыслимые для банкиров-кредиторов идеи: что единственное жилье с моральной точки зрения забирать вообще нельзя и надо бы это вообще запретить.
В итоге законопроект в первом чтении приняли: 349 голосов было отдано за поправки и лишь один голос — против.
