Итак, как сообщил Минфин, в первом полугодии 2023 года дефицит бюджета сложился на уровне 2,6 трлн рублей. По оценке ведомства Силуанова, динамика трат отражает замедление темпа расходования средств после всплеска в январе-феврале, обусловленного интенсивным авансированием госзаказа, в том числе оборонного. При этом несырьевые доходы увеличились на 17,8% в годовом выражении — до 9 трлн рублей за первое полугодие.
Плохая, но абсолютно предсказуемая новость связана со снижением нефтегазовых доходов в январе–июне на 47%, до 3,38 трлн рублей. Минфин объясняет это высокой базой сравнения прошлого года (когда российское сырье уходило на ура в любые страны и по бешеным ценам), снижением котировок марки Urals, а также падением объемов экспорта природного газа. В этой части, в связи с недопоступлением доходов, ведомство продолжает продавать иностранную валюту (юани) из своих резервов. Что касается соотношения доходов и расходов в целом, первые за шесть месяцев составили 12,38 трлн рублей (минус 12% в годовом измерении), вторые — 14,98 трлн (плюс 19%).
Какова же природа именно июньского сокращения дефицита бюджета? Известно, что в июне бюджет получил 286 млрд рублей из Фонда национального благосостояния. Дело в том, что с 2016 года доходы от управления средствами ФНБ поступают в казну и учитываются как ее доходы. Но это только часть общей картины. А если предположить, что свой вклад в ситуацию внес слабый рубль? Ведь очевидно, что более дешевая и одновременно объемная рублевая масса значительно упрощает задачу наполнения бюджета.
«Расходы в июне оказались минимальными с начала года, а ненефтегазовые доходы выросли. Отсюда и серьезная месячная прибавка, — поясняет ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. — Не надо также забывать о чисто технической, счетной стороне вопроса: в январе-феврале были масштабные авансовые платежи, и часть июньских (формально) расходов пришлась на начало года. В конечном итоге произошло перераспределение финансовых средств в пользу первого летнего месяца. Однако есть еще одно обстоятельство, о котором никто из официальных лиц не говорит. Взгляните на динамику курса доллара в период с 6 июня по 7 июля: месяц назад «американец» стоил 81,4 рубля, а в минувшую пятницу — 91,25 рубля. То есть за месяц российская валюта ослабла почти на 10%. При этом, — продолжает Масленников, — если в начале июня рублевый эквивалент барреля находился чуть выше уровня в 6 тысяч рублей, то через месяц он стоил уже 7150 рублей (при стоимости сорта Brent в 78 долларов с небольшим). Соответственно, определенная взаимосвязь между ослаблением рубля этим летом и сокращением бюджетного дефицита прослеживается. При этом замечательно чувствует себя ФНБ: в июне объем «главной российской кубышки» сократился всего на 63 млрд рублей, с 12,35 трлн до 12,29 трлн рублей, из которых ликвидную часть Минфин оценивает в 6,44 трлн. В свете всего этого реплика Эльвиры Набиуллиной относительно «теории заговора», прозвучавшая на минувшей неделе, выглядит неслучайной. Ну да, никакого заговора не было, просто так звезды сошлись!».
Вместе с тем, резюмирует Масленников, не стоит обвинять руководителей Центробанка и Минфин в том, что они искусственно, в интересах бюджета топят рубль. Набиуллина права: в нынешнем ослаблении российской валюты присутствует инерция, заложенная еще в декабре 2022 года, когда стали падать объемы экспортной выручки. В итоге с января 2023-го счет текущих операций сократился в 5,4 раза.
