— Россия заняла первое место в мире по количеству санкций среди стран, против которых когда-либо их вводили — 13 596, как подсчитали эксперты. На какие отрасли российской экономики пришелся основной удар западных ограничений?
Игорь Николаев: Я бы выделил три сектора: оборонный комплекс, банковская сфера, энергосырьевой сектор. Но ограничения коснулись очень многих отраслей экономики, проще назвать те, которые рестрикции не затронули.
Александр Разуваев: Самое трагичное, конечно, это заморозка наших международных резервов: около 300 млрд долларов. Другой негативный момент — существенно пострадал наш фондовый рынок.
Алексей Зубец: Основной удар пришелся на те отрасли, где роль Запада в организации бизнеса была наибольшей. Прежде всего это авиаперевозки. Начались проблемы с запчастями для самолетов.
Про финансы уже сказали коллеги. Кроме авиации и банков сильно пострадал также автомобильный сектор. Но кто у нас пока упал и не отжался — это авиастроение, которого у нас просто не было.
Вторая отрасль: гражданское автомобилестроение. Плюс к этому большие потери, понятное дело, понес топливно-энергетический комплекс. Это связано с экспортным эмбарго и переориентацией потоков российской нефти и газа с европейских рынков на азиатские, и этот процесс затянется надолго. Потребуются годы, прежде чем мы сумеем на восточных рынках заработать столько, сколько мы зарабатывали на Западе.
Если говорить вообще о последствиях западных санкций, то я не разделяю ту точку зрения, что это разрушительная история. Да, встряска оказалась масштабная, с одной стороны. Но с другой — наконец мы начали решать проблемы тех отраслей, которые должны были решать еще лет 15–20 назад. Как говорится, гром грянул, мужик начал креститься.
— Как можно оценить потери от западных санкций? А может быть, наши приобретения и вовсе перевешивают потери?
Николаев: Предлагаю ориентироваться на наш основной макроэкономический показатель — минус 2,1% по ВВП. Такова динамика снижения. Когда 2022 год только начинался, до спецоперации и санкций, власти прогнозировали рост на 3%. Поэтому, отвечая на вопрос о потерях-приобретениях, мы имеем минус. Небольшой, но минус.
Разуваев: Давайте посмотрим на ситуацию с точки зрения обычных людей. Они в результате санкций получили очень высокую инфляцию. А рост цен — это серьезная история. Ну и, конечно, есть момент, о котором власти говорить не любят, это растущий дефицит бюджета. А за ним стоят большие риски, в том числе в социальной сфере.
— Насколько в принципе успешно российская экономика выдержала эту жесткую проверку санкциями?
Зубец: Если мы посмотрим на реально располагаемые доходы населения, то, по данным Росстата, в 2022 году падение составило всего один процент. Наверное, если бы не санкции, реальные доходы выросли бы на 1–1,5%. Получается, что падение реального благополучия граждан крайне невелико.
Если мы возьмем реальные зарплаты, то там такая же история. То есть люди, которые работают в России, практически ничего не потеряли и почти не обеднели по сравнению с 2021-м. Следовательно, российская экономика в 2022 году реагировала на вызовы неплохо.
По нашим оценкам, восстановление сырьевых рынков возможно во второй половине нынешнего года, но оно будет относительным. До показателей 2021-го сырьевые рынки не дотянут. Но, с другой стороны, правительство будет тратить много денег. И как раз бюджетные расходы будут вытягивать экономику в целом.
В результате мы, скорее всего, по результатам 2023 года получим в оптимистическом варианте рост ВВП на 1,5%. Реальные зарплаты будут расти, реальные доходы тоже, в пределах 1%. Таким образом, мы по итогам 2023 года получим неплохие результаты. Главное обстоятельство, которое должно способствовать развитию экономики, это идеологически новая, национально ориентированная промышленная политика, которая стала для нас жизненной необходимостью. Я скажу больше: если у нас не будет этой новой политики, то нам не победить в конфликте.
— Мы в «МК» провели опрос читателей. Респонденты отвечали на вопрос, как международные санкции повлияли на их жизнь. И около половины (47%) ответили, что не почувствовали никаких ограничений. Такой результат, по вашему мнению, реально отражает настроения в обществе?
Николаев: Главный показатель финансового самочувствия людей — реально располагаемые доходы населения — действительно снизился крайне незначительно: всего на 1%. Поэтому неудивительно, что очень многие говорили, дескать, на них никак не сказались эти санкции.
Но, тем не менее, больше половины людей все-таки столкнулись с теми или иными ограничениями. На мой взгляд, результаты вашего опроса вполне отражают действительность. Но надо понимать, что на самом деле еще ничего не закончилось. Самые тяжелые последствия от санкций нам еще предстоит пережить.
Можно, конечно, попробовать выправить ситуацию увеличением бюджетных расходов — на индексацию пенсий, как это было в прошлом году, когда на повышение размера оплаты труда потратили сотни миллиардов рублей. Но, несмотря на это, реально располагаемые доходы населения все равно снизились. Так что, боюсь, со временем доля тех, кто считает, что международные санкции на них никак не сказались, будет уменьшаться.
Разуваев: В прошлом году у нас не рухнул ни один значимый банк. Власти не стали повышать НДФЛ. Но так или иначе ситуация достаточно тревожная. Все больше россиян чувствуют санкции, потому что так или иначе они влияют на жизнь.
Зубец: Не исключено, что те, кто говорит, будто на них санкции не сказались, — это пенсионеры. То есть люди, живущие на госвыплаты. Пенсии в России активно индексировались в прошлом году, и уровень жизни пенсионеров не упал, он даже немножко повысился.
У пенсионеров мало что поменялось в жизни. За границу они не ездят, западными медийными сервисами не пользуются. Получается, что у них все осталось, как было. Действительно главный фактор, который бьет по людям, это высокая инфляция. Вот она ударила практически по всем.
Что касается долгосрочных результатов санкций, то я не согласен с коллегами, которые говорят, что худшее впереди. Мы это проходили еще весной прошлого года, когда нам обещали катастрофу. Но ее не было.
На сегодняшний день есть факторы, которые будут работать на ухудшение ситуации, но также есть и те, которые пойдут нашей экономике на пользу. Целый ряд стран постсоветского пространства увеличил импорт европейских товаров ровно в той степени, который соответствует импорту этих же самых товаров в 2021-м из Европы в Россию. Теперь тот же самый импорт идет в Россию, только через другие страны либо по параллельному импорту.
— Помогут ли санкции развить наши научные и технологичные отрасли? Сможет ли Россия сама все импортозаместить?
Николаев: Все заместить мы не сможем, и вряд ли такая задача должна в принципе стоять. В чем здесь главная проблема? Экономика, когда находится под прессом санкций, ищет, как выжить. В данном случае ставится задача, чтобы производство работало, выпускалась продукция, люди получали зарплату. Пускай технический уровень продукции будет ниже, но сама продукция будет. Главное, чтобы производство работало. В таком случае экономика начинает упрощаться. Это ее механизм защиты. В итоге все будет работать, но более-менее. Замещения всего и вся не будет. Скорее всего, какие-то товары, комплектующие просто пропадут с рынка.
— Дали ли санкции тот эффект, на который изначально рассчитывали их авторы?
Разуваев: Нет, конечно. Другое дело, и тут я с коллегой согласен, — экономика будет более примитивной. Надо отдавать себе отчет: что-то мы можем производить, что-то нет.
— Можно ли утверждать, что 10-й пакет санкций будет последним? Пик ограничительных мер пройден или нам еще предстоит ощутить на себе последствия западных мер? Остались ли еще какие-то сферы, на которые можно распространить санкции?
Зубец: Новые пакеты санкций еще, безусловно, будут. Потому что это вопрос даже не экономики, а психологии. Это попытка создать некое информационное давление на мозги рядового российского обывателя, который всегда ждет, что будет хуже.
Сейчас для того, чтобы сохранить психологическое давление, ограничения вводятся постепенно. Но если взять какие-то крупные сегменты, которые остались в российской экономике и на которые еще могут наложить санкции, то, на мой взгляд, остался только один — атомная промышленность. Но в этой сфере многие страны критически зависят от России, например, Франция, Болгария, Венгрия, Бельгия. Поэтому в 10-м пакете санкций нет таких ограничений. И не факт, что они будут когда-либо приняты.
Если говорить о том, что будет дальше делать Запад, то, скорее всего, он попытается перекрыть лазейки, связанные с обходами уже принятых санкций. Например, со вторичным и нелицензионным параллельным импортом. Они пытаются надавить на Турцию, Индию, Китай, чтобы сократить объем торговли с нами. Но какого-то серьезного усиления и расширения санкционного давления на Россию я не предвижу. Так что, можно сказать, с экономическими санкциями мы более-менее справились.
Николаев: Я не знаю, будет 11-й пакет санкций или нет, но то, что информационное давление продолжается, это факт. К чему в экономике надо быть готовым, так это к последствиям уже введенных ограничений против нашего энергосырьевого сектора. Там идет переходный период, и последствия этих санкций нам еще предстоит испытать. Пока можно сделать вывод, что санкционное давление меньше не становится.
Разуваев: Все ограничения, которые западные партнеры хотели ввести, они уже ввели. Дальше будет политическое давление. Нужно привыкнуть к новой реальности и развивать наш фондовый рынок, развивать собственную экономику. Это новая реальность, в которой мы живем, и, думаю, она надолго.
Результаты опроса «МК»: «В какой области на вас больше всего сказались санкции против России?»
Нельзя оплатить зарубежные сервисы, пользоваться картой за границей - 9,3%
Не могу купить нужные лекарства - 3,3%
Проблемы с перелетами - 5,3%
Проблемы с машинами, автозапчастями- 6,1%
Сказались в целом: упал мой уровень жизни, цены растут - 26,8%
Никак не сказались, все по-прежнему - 47,7%
В опросе на сайте и в телеграм-канале приняли участие 5686 человек. Опрос проводился в марте 2023 года.
