— Есть мнение, что россияне за минувший год стали чаще жаловаться на качество непродовольственных товаров. Это так?
— Да, примерно 30% от общего количества поступающих к нам обращений — по поводу непродовольственных товаров. Здесь основную роль играет вопрос стоимости, потери денег. Если человек купил в магазине пачку испорченного творога за 150 рублей, то в лучшем случае он отнесет ее обратно в магазин, где ему заменят продукт. А чаще всего он ее просто выбросит в мусорное ведро. Писать куда-нибудь жалобу или идти в суд он точно не станет. А вот если у него забарахлила купленная машина, на которую он долго копил деньги, то в этой ситуации он пойдет до конца. По этой причине претензии к качеству непродовольственных товаров у нас остаются на первом месте.
— На что еще активно жалуются наши люди?
— Сейчас идет поток жалоб на услуги ЖКХ, особенно после декабрьского повышения тарифов. Квитки за «коммуналку» приходят с астрономическими суммами, а в обслуживании домов ничего не изменилось, во многих квартирах батареи зимой были чуть теплыми. За что тогда платить больше?
— Некоторые мировые бренды ушли с нашего рынка. Претензии по качеству непродовольственных товаров связаны с развитием параллельного импорта? Под шумок нам гонят и контрафакт…
— Настоящий параллельный импорт никак не влияет на качество. Это завоз товаров, произведенных самой компанией-производителем, но без разрешения правообладателя. Он был в России до 2003 года, всегда был в США, Канаде, Китае, в Евросоюзе.
В начале 2000-х годов мировые торговые марки стали нам навязывать свои условия: запретить ввоз в страну товаров без разрешения правообладателя. Чтобы компания могла контролировать потоки, качество, вести послепродажное обслуживание и ремонт. В итоге уже через пару лет выяснилось, что американский, допустим, автомобиль, купленный в России, стоит на 30% дороже, чем если его купить в Америке и перевезти на пароходе в Россию. Однако такая покупка стала считаться правонарушением, авто арестовывалось и конфисковывалось. Поэтому мы всегда выступали за развитие параллельного импорта — еще до всяких санкций.
Что касается контрафакта, то он, конечно, есть. Но дело даже не в нем. Сегодня те, кто завез товар, к сожалению, уходят от ответственности за его качество. А брак встречается даже у мировых брендов-производителей. Если раньше продавец без лишней волокиты заменял товар покупателю, получая от бренда компенсацию, то сейчас этот процесс завис. У продавца таких запасов нет. Риски он закладывает в цену, и стоимость товара значительно увеличивается.
— В стране не прекращаются дискуссии о том, как поступать с продуктами, у которых истекает срок годности. Сейчас их просто утилизируют, давят тракторами. А ведь можно раздавать нуждающимся. Какова ваша позиция?
— Вопрос актуальный. В торговле и у производителей на складах действительно залеживаются продукты. Тем более что в минувшем году потребительский спрос в нашей стране снизился. Сейчас торговля платит деньги за утилизацию продуктов, в Москве, к примеру, есть две компании, имеющие такие лицензии.
Торговля была бы и рада передавать продукты с пограничным сроком годности благотворительным организациям. Но с таких сделок она обязана платить НДС, будто продукты официально проданы в сетях. Экономически выгоднее заплатить за утилизацию, чем налог на добавленную стоимость. Его давно пора отменить!
В Европе нет никаких налоговых барьеров, и продукты там не уничтожают. Благотворительные организации обеспечивают ими столовые для малоимущих, раздают наборы безработным и нуждающимся, которые официально зарегистрированы в службах занятости. Не бесплатно, а, допустим, за чисто символический 1 евро.
