Зарубежный опыт
Концепцию импортозамещения разработал в середине ХХ века в Аргентине экономист Рауль Пребиш. Он полагал, развивающиеся страны отстают от США и ЕЭС из-за международного разделения труда: цены на сырье растут медленнее, чем цены на продукцию с высокой добавленной стоимостью, которую страны Запада продают своим бывшим колониям. В итоге богатые становятся богаче, а бедные — еще беднее. Чтобы разорвать «заколдованный круг», ученый создал оригинальную программу индустриализации на основе импортозамещения. Ключевое место в ней занимала активная поддержка государством национального машиностроения.
Правда, реализовать прорывной проект на родине не получилось. Вышедшая из-под контроля инфляция (только в 1989 году цены в течение года выросли в 30 раз) и огромный госдолг помешали аргентинскому правительству субсидировать неэффективные производства.
Зато идея Пребиша прижилась в Юго-Восточной Азии. Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур начали развивать национальную промышленность с его советов. Первым делом внутренний рынок защитили от западных товаров высокими таможенными барьерами. Правда, с 1960-х годов от импортозамещения отказались, сделав упор на поощрение экспорта. Неконкурентоспособные отрасли и слабые компании прекратили получать госсубсидии, зато финансы и налоговые льготы получили сильные сектора и предприятия, вырвавшиеся на внешний рынок. Смена промышленной политики быстро принесла пользу. Сегодня жители этих стран по уровню доходов и качеству жизни входят в мировой топ-20.
Ответ Москвы
В России об импортозамещении впервые громко заговорили после присоединения Крыма к РФ в 2014 году. США и Евросоюз ввели тогда в отношении ряда крупных российских компаний санкции, ограничив им поставки передовых технологий и оборудования. В ответ в середине января 2015 года Минэкономики определило 18 приоритетных отраслей для импортозамещения. Среди них — нефтегазовое машиностроение, нефтехимическая, химическая и фармацевтическая промышленность, судостроение, гражданское авиастроение, двигателестроение, ОПК.
За последние восемь лет часть из задуманного удалось реализовать. Российские компании нарастили долю отечественного оборудования и технологий, а некоторые решения даже превзошли зарубежные. К примеру, двигатель ПД-14, созданный НПК «Пермские моторы» для самолета MC-21, считается в своем классе самым экономичным и экологичным в мире. Сейчас в цехах Иркутского авиазавода приступили к сборке первых серийных самолетов, поставка которых «стартовым» заказчикам запланирована на 2024 год.
Среди других прорывных проектов можно выделить Балтийский завод, освоивший строительство серии универсальных атомных ледоколов. Новозыбковский машзавод в Брянской области наладил выпуск комплектующих для железнодорожных составов. В Туле завод «Штамп» освоил производство кабин для дорожной и коммунальной техники из качественной низкоуглеродистой стали. В Москве на МПЗ открыто сборочное производство литий-ионных аккумуляторов. НОВАТЭК на фоне санкций ЕС, запретивших поставку оборудования для сжижения газа, начал строить СПГ-завод мощностью 5 млн тонн по российской технологии. Солидные инвестиции в ноу-хау сделали нефтегазовые и металлургические гиганты.
К сожалению, не обошлось без осечек и провалов. И их оказалось немало. Не случайно власти так и не подвели итоги выполнения амбициозной программы Минэкономики. Несмотря на старания Минздрава и Минпромторга, особо критичная ситуация сложилась в фарминдустрии. В 2023 году 95% российского рынка лекарств может оказаться под угрозой из-за его зависимости от импорта, предупредили эксперты «Яков и партнеры» (бывшее McKinsey). Большая часть зарубежных производителей прекратила инвестиции в РФ и может окончательно уйти из страны, а для достижения «лекарственного суверенитета» нужно не меньше 200 млрд руб.
Хронические «болячки»
Почему в подавляющем большинстве отобранных правительством отраслях не произошел технологический прорыв? Во-первых, сказалось низкое качество государственного управления. За последние 20 лет в госаппарате сформировалась значительная прослойка чиновников, которые просто боятся принимать на себя ответственность за принимаемые решения. Они не хотят лишиться больших зарплат, бонусов, льгот, влияния. Некоторые из них откровенно вредят, занимаются очковтирательством, докладывая наверх искаженную информацию. К несчастью, среди них немало людей с психологией бизнесмена. Как пишут СМИ, отдельные чиновники довольно успешно монетизируют свое служебное положение в выгодные для себя сделки. При этом страдают интересы налогоплательщиков и госбюджета.
Особенно негативно этот фактор проявляется в сфере инноваций. Как известно, СВО на Украине показала технологическую отсталость России в выпуске ударных и разведывательных беспилотников. Дорогостоящие дроны семейства «Орлан» не смогли выправить плачевную ситуацию на фронтах, пришлось обращаться за экстренной помощью к союзникам, наладившим выпуск недорогих «мопедов-камикадзе». Как стало известно «МК», одно известное частное конструкторское бюро предлагало военным в качестве базовой модели для ударного БПЛА свой аппарат. Но в Минобороны предложение вежливо отклонили. Как пояснил на условиях анонимности один из авторов этого уникального проекта, «как оказалось, наше изделие имеет существенный недостаток — низкую цену, а на дешевых БПЛА сложно «попилить» госбюджет».
Еще один показательный пример — «Роснано», созданная для развития инновационной инфраструктуры. Получив более 400 млрд руб. госпомощи, корпорация умудрилась влезть в многомиллиардные долги. Среди топ-20 крупнейших по финансированию проектов три закончились банкротством или ликвидированы, а еще девять убыточны. «Роснано» под руководством Анатолия Чубайса фальсифицировала отчетность. «Игры с цифрами» позволили компании по итогам 2017 и 2018 гг. выплатить дивиденды на сумму 1,1 млрд руб., несмотря на то что стоимость ее чистых активов была меньше размера уставного капитала! Спрашивается, куда смотрели Минфин (курирует «Росимущество»), Федеральное казначейство, «Росимущество» (единственный акционер компании), ВЭБ (курирует «Роснано» как координатор государственных системообразующих институтов развития), Счетная палата и другие госконтролеры, которые получают большие зарплаты? Сейчас, судя по фото из соцсетей, г-н Чубайс кайфует от «сладкой жизни» на испанском курорте. Ведь уголовных дел против него никто не возбуждал. А вот его детище штормит — над «Роснано» нависла угроза банкротства.
Во-вторых, в подавляющем большинстве отобранных приоритетных направлений отсутствует здоровая конкурентная среда. Министерства-заказчики крайне неохотно выделяют деньги на НИОКР частным компаниям. А госкомпании расходуют средства не всегда эффективно. Более того, государство больно бьет по рукам предприимчивых частников, посмевших бросить вызов госконцернам. Так, в разгар СВО силовики пожаловали с плановой проверкой в «Конструкторское бюро интегрированных систем», где производят снайперские винтовки оружейной марки Lobaev Arms. Во время проверки выпуск такой востребованной в окопах продукции был прекращен. Добавим, что львиная часть уникальных и эффективных дальнобойных винтовок поступает в воюющие подразделения не по госконтрактам, а за счет частных пожертвований! Минобороны предпочитает закупать устаревшую продукцию, выпускаемую госконцернами.
В-третьих, большинство производственных компаний ощущает острый дефицит высококвалифицированных специалистов. И у этой тенденции есть объяснение — крайне низкие зарплаты рядовых сотрудников. Сварщики и токари, задействованные в выпуске высокотехнологичной продукции, нередко получают на несколько порядков (!) меньше руководителей госкомпаний. К примеру, в 2020 году задекларированный доход топ-менеджера «Роскосмоса» составил 83,1 млн руб. При этом оклад шлифовальщика 5-го разряда ГКНПЦ им. Хруничева (занимается разработкой и производством ракет-носителей) составлял всего 40 тыс. руб., чуть больше — от 60 тыс. руб. — получали на этом предприятии на зарплатную карту токарь-универсал и заместитель начальника цеха по производству, на котором лежит ответственность за изготовленную продукцию.
Государство явно не спешит простимулировать рублем мотивацию высококвалифицированных сотрудников рабочих специальностей или предоставить им льготы. К примеру, снизить для них НДФЛ или предоставить ипотеку с околонулевой ставкой.
В-четвертых, импортозамещению не хватает компетенций. По данным проведенного РСПП опроса промышленников, критическую необходимость в импортозамещении бизнес испытывает в сфере закупок комплектующих и оборудования. По оценке Института статистических исследований и экономики знаний ВШЭ, наиболее высоким инновационным потенциалом обладают производители электроники и машиностроители. 43% производителей в первом случае и 36% — во втором имеют специализированные научно-исследовательские и проектно-конструкторские подразделения (в среднем по РФ — только 5,7%). К сожалению, кооперационные связи в области НИОКР у нас развиты слабо. Так, в США доля организаций с кооперационными связями в сфере научных исследований и разработок (ИР) составляет 73,2%, в Китае — 65,1%, во Франции — 30,5%. У российских же производителей компьютеров, электронных и оптических изделий совместные проекты в сфере ИР есть только у 14,6% организаций. И это самый высокий результат. В среднем по стране этот показатель равен 2,3%. Видимо, для руководителей российских госкомпаний-заказчиков НИОКР важнее не результат в виде ноу-хау, а контроль над финансовыми потоками.
Попытка №2
Несколько новых пакетов санкций Запада, вызванных СВО на Украине, вновь сделали актуальным вопрос борьбы с технологическим отставанием российских компаний. В конце 2022 года Правительство РФ отобрало 6 приоритетных для импортозамещения секторов (базовые отрасли промышленности, продовольственная и энергобезопасность, здравоохранение, транспорт, инфраструктура и жилищное строительство). Все производители импортозамещающей продукции получат стандартные меры поддержки: Фабрика проектного финансирования ВЭБ, льготные займы Фонда развития промышленности (ФРП), субсидии. Всего власти отобрали 164 проекта на 5,2 трлн руб. в сфере химпрома, автопрома, лесопереработки, металлургии, железнодорожного машиностроения и судостроения.
Кластерная инвестиционная платформа, призванная стать основной механизма достижения технологического суверенитета, обеспечит индустриальный бизнес длинными и дешевыми кредитами на проекты стоимостью до 100 млрд руб. ВЭБ уже заявил о готовности к активному участию в гарантийной поддержке платформы.
Подобные амбициозные заявления и планы мы уже слышали 8 лет назад. Многие из этих громких начинаний заболтали, а деньги без пользы растратили или «распилили». В условиях тотального доминирования в российской экономике государства главный вопрос нужно задать не получателям госпомощи, а чиновникам — готовы ли они поставить сегодня интересы общества выше личных? Ведь экономический прогресс возможен только тогда, когда общество живет по справедливым законам, а не по клановым понятиям. Когда здравый смысл побеждает шкурные интересы.
