– Очевидно, что темпы наращивания объемов параллельного импорта (ПИ) пока отстают от прогнозных цифр: к середине сентября в Россию было ввезено по ПИ продукции на $9,3 млрд, тогда как в начале мая, когда механизм только запускался, в правительстве называли цифру в $100-120 млрд по итогам года. Так в какой степени программа параллельного импорта себя оправдывает?
– Начнем с того, что параллельный импорт является вынужденной мерой, реакцией на текущие санкционные и экономические реалии. В этом его основной смысл. По сути, это способ нивелировать те риски, с которыми наша страна столкнулась. В частности, общий импорт сократился на 30%, что само по себе абсолютно дико и чревато дефицитом определенных товарных групп. В этой шоковой ситуации бессмысленно ставить перед собой какие-то целевые ориентиры, касающиеся, например, товарооборота. Более того, сам механизм ПИ явно небезгрешен, небезупречен с точки зрения международного права и сложившейся в мире торговой практики. Россия прибегла к нему не от хорошей жизни. Сейчас, оценивая объемы выпавшего в результате санкций импорта и сопоставляя их с текущими показателями, мы наблюдаем очевидное выравнивание во внешнеторговой динамике. И тут свою роль сыграл как параллельный импорт, так и переориентация на другие рынки, альтернативных поставщиков.
ПИ – палка о двух концах, любые попытки нарастить его снижают потенциал импортозамещения. Поэтому он и коснулся лишь тех товаров, производство которых невозможно наладить у нас в стране за короткий срок. В основном это бытовая техника, электроника, одежда, парфюмерия – товары, имеющие высокий потребительский спрос и быструю окупаемость. Их прохождение по логистическим цепочкам невозможно отследить, да никто этим и не занимается. По идее, надобность в ПИ должна отпасть сама собой, и по динамике сокращения его объемов станет ясно: система деловых связей России с новыми странами-контрагентами, заместившими прежних (в основном западных), практически сформирована. И не стоит говорить, что параллельный импорт несет какие-то блага, что в долгосрочной перспективе его надо наращивать.
– Почему в конечном итоге параллельный импорт охватил фактически только сферу бытового потребления, разного рода электронные гаджеты, а не затронул (как это задумывалось изначально) поставки критически важного оборудования и технологий для промышленности?
– ПИ позволяет завозить в страну те товары, которые пользуются массовым спросом на уровне рядовых потребителей. В случае с оборудованием и технологиями речь идет, во-первых, о продукции в основном штучной и узкоспециализированной, а не серийной, а во-вторых, ориентированной исключительно на промышленное, а не бытовое применение. И она всегда сопровождается шеф-монтажными работами и сервисным обслуживанием со стороны фирмы-производителя. Заказать ее через каких-то посредников, а потом осуществить реэкспорт в Россию практически невозможно. Тут сказываются и риски вторичных санкций для третьих стран, и существующие для нас ограничения на финансовые транзакции в долларах и евро. При прямых поставках готовой промышленной продукции, когда нельзя использовать какие-то промежуточные звенья, коса, что называется, находит на камень. С потребительскими товарами все гораздо проще: проблем с ними не возникает до момента обращения в сервисный центр либо обновления программного обеспечения (например смартфонов). Тут вступают в силу уже другие ограничения, которые становятся головной болью для пользователей этих продуктов.
– Кстати, бытовая техника не включена Евросоюзом в перечень санкций. Почему же она стала преимущественным объектом параллельного импорта?
– Да, здесь мы наблюдаем другой феномен. Какие-то виды бытовой техники и электроники отнесены Евросоюзом к товарам двойного назначения. На них распространяется не режим нынешних санкций, а соответствующий регламент Совета ЕС, где прописан механизм контроля такой продукции, ее экспортных поставок, связанной с ней технической помощи. Еще одно важное обстоятельство: покинувшие Россию компании самостоятельно, без указаний со стороны своих правительств, приняли для себя решение не взаимодействовать со своими бывшими сервисными центрами и представительствами в РФ, не отгружать сюда свою продукцию. Самый известный пример: так поступил McDonald’s. И в данном случае импортозамещение сработало: открылась сеть ресторанов быстрого питания «Вкусно и точка», параллельный импорт оказался не нужен. Что касается критически важных для экономики оборудования и технологий, эту хроническую зависимость от западных поставок надо каким-то образом преодолевать, причем максимально быстро. Может, за счет мер государственной поддержки, льготного кредитования промышленных секторов.
Ну а параллельный импорт останется на откуп частных коммерческих компаний, специалистов по ПИ (такая новая профессия появилась), а в других странах, таких как Турция, – структур, занимающихся реэкспортом. Кстати, европейские бренды, чья продукция ввозится в Россию через третьи страны, абсолютно не заинтересованы в перебое поставок по серым схемам, поскольку имеют явную финансовую выгоду. Если бы они продавали товар напрямую нам, то по российскому Закону о защите прав потребителей им бы пришлось нести расходы по гарантийному обслуживанию, держать здесь сервисные центры. Замечу также, что ушедшие из РФ технологические компании нарушили наше законодательство и фактически оставили на произвол судьбы своих клиентов, на которых успели заработать: они обязаны поставлять комплектующие, запасные части для ремонта техники, даже снятой с производства.
– В правительственный перечень для параллельного импорта время от времени предлагают включить самые разные, порой весьма экзотические товарные категории. На днях, к примеру, он пополнился куклами, сделанными под брендами известных американских кинокомпаний. А чего в нем по-настоящему не хватает, на ваш взгляд?
– В магазинах, куда я хожу, сохраняется привычный набор товаров и услуг. В этом смысле список товаров для ПИ имеет некое другое значение: он не связан с рисками реального дефицита, с острой необходимостью срочно и любой ценой доставить в страну определенный товар. Сложившаяся практика ПИ отчасти смущает и правительство, поскольку речь идет о легализации, мягко говоря, нетрадиционных подходов к исполнению законов об интеллектуальной собственности. Правительство само признает, что это вынужденная мера, актуальная лишь до тех пор, пока ситуация в международной торговле для нашей страны не нормализуется. В то же время оно не хочет открывать рынок для откровенных мошенников, для так называемого «черного импорта». Ведь ПИ касается в том числе и доходной части федерального бюджета, таможенных пошлин. Государство просто не хочет мешать легальным бизнес-структурам и индивидуальным предпринимателям, которые используют собственные пути для ввоза в Россию зарубежной продукции повышенного потребительского спроса. И даже если гипотетически поручить эту задачу госкомпании, дав ей разнарядку, какой товар и в каком количестве завозить (тут может возникнуть аналогия с советским Госпланом), все равно будут задействованы чисто рыночные инструменты, согласующиеся с реальным потребительским спросом.
– Исходя из этой логики, слишком большой реестр ПИ не нужен, не так ли?
– Коридоры для доставки товаров в Россию формируются во многом стихийно. Если список будет расширяться, это лишний раз будет говорить о том, что ситуация накаляется, ухудшается. Повторяю, сам я с каким-то катастрофическим дефицитом не сталкиваюсь, и, надеюсь, в этом смысле я не одинок. Если страны Запада продолжат вводить новые пакеты санкций, это может потребовать некого довключения в список определенных товаров, но основным решением остается создание новых логистических цепочек. Наиболее востребованная в РФ продукция должна поступать в страну легальным образом, обладая при этом ключевыми потребительскими функциями – гарантийным, сервисным обслуживанием, доступностью запчастей.
– Если мы говорим об интересах рядового потребителя, купившего импортный товар, какие риски существует для него именно в плане ПИ? Эксперты указывают не только на отсутствие постпродажного сервисного сопровождения, но и на риск подмены оригинала контрафактом на какой-то стадии поставки.
– Мне несколько месяцев не удавалось найти в продаже картридж для лазерного принтера Hewlett-Packard. Сейчас их в Россию не привозят, а они чипированные, ко всему прочему. Получается, у меня стоит агрегат, которым я не могу пользоваться ни за какие деньги, ни при каких условиях. И вот здесь параллельный импорт, конечно, полностью оправдан. Компания-производитель монополизировала, узурпировала право на изделие, продала мне его по достаточно высокой цене, а потом «соскочила», не исполняя своих обязательств. Такая ситуация требует экстренных мер. И если эта компания не хочет нам поставлять новые принтеры, не надо их вообще завозить. Давайте лучше договариваться с теми зарубежными производителями, которые готовы обеспечивать нас расходными материалами, сервисным обслуживанием, запасными частями. Это будет гораздо более рациональное, долгосрочное и правильное решение.
– Сегодня, приобретая заграничный товар, рядовой российский потребитель не понимает, по каким каналам он поступил – по официальным или серым. Какие-то отличительные знаки должны быть или законом это не предусмотрено?
– Действительно, покупая продукцию привычного для себя иностранного бренда, потребитель не ведает, с какими потенциальными ограничениями может в дальнейшем столкнуться. Например, с отсутствием авторизированного сервис-центра. О таких вещах, подразумевающих неисполнение Закона о защите прав потребителей, надо знать заранее, а не постфактум. Это, среди прочего, формирует правильное потребительское поведение, отношение к отдельным брендам, которые прежде вкладывались в агрессивную рекламу и, что называется, зомбировали аудиторию, а сегодня продолжают пользоваться накопленной за былые годы деловой репутацией. В общем, необходимы законодательно-нормативные положения на уровне государства, которые не позволят гражданам остаться один на один со своими пользовательскими проблемами. Пока они не разработаны, хотя об этом немало говорилось.
– По статистике, поступающие по ПИ товары дороже легальных минимум процентов на 15-20. Почему?
– Здесь сказываются так называемые транзакционные издержки. Проходя через страны, с которыми у России нет таможенных соглашений, по более длинному, извилистому и затратному логистическому маршруту, товар становится дороже, чем в обычных условиях. Плюс никаких оптовых поставок, никаких распродаж и прочих маркетинговых ходов со стороны компаний-производителей тут быть априори не может.
– Недавно зампред правительства Денис Мантуров заявил, что ПИ – временное явление, не навсегда. Но если временное, то получается, что серьезного отношения к ПИ нет ни в правительстве, ни в бизнес-структурах, что едва ли полезно для конечного потребителя. Так сколько времени отпущено параллельному импорту?
– Сколько еще продлится программа ПИ, сказать невозможно. Ее естественное завершение будет обусловлено политической стабилизацией, прежде всего. Кроме того, необходимо определенное нормативное регулирование постпродажной сферы, а не только перечень товаров. ПИ – лишь малая часть всех экспортно-импортных операций, всю внешнюю торговлю он заместить не способен, да и не в этом его роль. Кроме того, речь идет о явном нарушении отечественного закона о защите прав потребителей. Соответственно, от этой практики надо постараться отойти максимально быстро. И не стоит делать акцент на определении «временная мера». Пускай будет временная, но в сочетании с нормативными шагами в сторону конечного потребителя.
Вместе с тем напомню, что мировая экономика входит в период повышенной турбулентности, глобальная финансовая система находится в прямом смысле на грани коллапса, это подтверждает совокупный объем госдолга развитых экономик. И тут мы можем столкнуться с ситуацией, когда программа ПИ станет намного более долгоиграющей и обширной, при разумном использовании поспособствует восстановлению российской экономики, выходе ее на траекторию устойчивого роста. В этом смысле заявление Мантурова требует уточнения: да, явление временное, но насколько временное, остается под вопросом. Равно как и то, в какой степени параллельный импорт учитывает интересы потребителей. Пусть над этим правительство работает.
ОСНОВНЫЕ КАТЕГОРИИ И БРЕНДЫ, ПОПАВШИЕ В СПИСОК ТОВАРОВ ДЛЯ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО ИМПОРТА:
Автомобили и запчасти для них — Tesla, Toyota, Land Rover, Jeep, Isuzu, Jaguar, Chrysler, Bentley, Mitsubishi, Cadillac, Chevrolet, Dodge, Hummer, Rolls-Royce, Bugatti;
двигатели и их части — Volvo, Hyundai, Nissan, Volkswagen;
смартфоны и техника — Apple, Asus, HP, GoPro, Panasonic, Samsung, Nokia, Sony, Intel, Dell, LG, Toshiba;
бытовая техника — Electrolux, Miele, Siemens, Dyson, Philips;
игровые приставки — XBox, PlayStation, Nintendo;
фармацевтическая продукция — O.B., Carefree;
оборудование для различных отраслей, включая добычу полезных ископаемых, электроэнергетику, железнодорожный и судоходный транспорт, сельское хозяйство;
устройства и оборудование для железных дорог, лодки, живые деревья, саженцы и цветы;
соль, сера, грунт и камень, руды, зола и шлак;
моторное топливо, нефтепродукты и смазочные материалы, изотопы, редкоземельные металлы, продукты химического производства, красители, туалетные средства;
резина и резиновые изделия, мыло, моющие средства, свечи, пластилин, клеи, спички, взрывчатые вещества, пластмассы;
одежда, обувь, косметика.
