Насколько серьезным окажется санкционный удар по российской нефти? Придавит ли отечественную экономику ценовой потолок? Найдутся ли для российской нефти альтернативные маршруты поставок? Эти вопросы мы обсудили со специалистом — главным аналитиком TeleTrade Марком Гойхманом.
— Давайте для начала обрисуем текущую картину нашего нефтяного экспорта. Какие объемы мы поставляем за рубеж и каким образом?
— В 2021 году, по данным Федеральной таможенной службы, Россия продала за рубеж примерно 230 млн тонн сырой нефти на сумму $111 млрд. Средняя цена составила порядка $480 за тонну. Нефтепродукты — результат первичной переработки нефти, служащей сырьем для нефтехимии. За год на внешних рынках было реализовано 144 млн тонн различного российского горючего на сумму $70 млрд.
— Насколько это чувствительная мера для нас — ценовой потолок на экспорт нефти и нефтепродуктов?
— Россия очень сильно почувствует вводимое в декабре 2022 года частичное эмбарго на продажу нефти в ЕС, а в марте 2023 года — нефтепродуктов. На Евросоюз приходится более половины экспорта «черного золота» и продуктов переработки. По подсчетам агентства Bloomberg, потери национального бюджета нашей страны рискуют достичь $22 млрд в год. В том числе примерно $12 млрд от этой суммы придется на сокращение трубопроводных поставок в Европу и $10 млрд — от запрета на экспорт в Старый Свет по морю. Сохранится доход около $6 млрд от остающихся вне эмбарго поставок нефти по южной ветке трубопровода «Дружба» в ряд стран Восточной Европы — Венгрию, Словакию и Чехию.
В то же время потенциальное сокращение продаж в европейские страны в натуральном выражении оценивается примерно до 2,5–3 млн баррелей нефти и 1,5 млн «бочек» нефтепродуктов в сутки.
— Сможет ли наша страна заместить эти выпадающие объемы нефтяного экспорта перенаправлением ресурсов в другие регионы? Прежде всего в Азию — в Китай или Индию?
— Незадействованные резервные мощности основной российской экспортной трубопроводной магистрали в азиатском направлении, трубопровод «Восточная Сибирь — Тихий океан», составляют 300 тыс. баррелей в сутки. Еще примерно 200 тыс. «бочек» ежедневно могут дополнительно поставляться в Азию по железной дороге. Это составляет примерно 20% от объемов сокращения поставок российской нефти на Запад. Наращивание данной инфраструктуры потребует огромных вложений и очень длительного времени.
— А сможет ли Россия в условиях потолка увеличить морские танкерные перевозки?
— Как известно, анонсированная мера заключается в запрете банкам и страховым компаниям обеспечивать страхование и финансирование движения танкеров, осуществляющих подобные перевозки. На рынке танкерных перевозок углеводородов ведущие позиции занимают европейские фирмы, в частности, из Греции, Кипра или Мальты. Страхование данных перевозок также в основном сосредоточено в руках европейских компаний. Для них запреты со стороны ЕС могут оказаться весьма значимыми.
— Что же сможет предпринять Россия в ситуации, когда нефтяной потолок из гипотетической угрозы превратится в реально действующий механизм?
— Наши первые лица уже не раз заявляли, что при введении лимита цен на продажу нефти Россия попросту откажется от поставок в страны, присоединившиеся к данному соглашению. Азиатские, латиноамериканские и африканские потребители не подтверждают готовность соблюдать ультиматумы Брюсселя. Поэтому в случае введения Западом пресловутого потолка цен на наши энергоносители на глобальном рынке образуется новая емкая ниша для перевозок, страхования, финансирования экспорта российской нефти. Вполне вероятно, что постепенно вопросы страхования и фрахта судов перейдут в руки новых потребителей нефти и газа из нашей страны.
— Если эмбарго на российскую нефть для Запада все-таки будет введено в жестком варианте, насколько мы сможем переориентировать экспортные потоки «черного золота»?
— В любом случае полностью заместить поставки в Европу нефти и нефтепродуктов новыми направлениями вряд ли удастся. Речь может идти о компенсации примерно от половины до двух третей выпадающих физических объемов.
