Президент РФ Владимир Путин в своих заявлениях не раз подчеркивал, что политика сдерживания и ослабления России – это долгосрочная стратегия Запада, а санкции нанесли серьезный удар не только по нашей, но и по мировой экономике. Они направлены на ухудшение жизни миллионов людей. В этой связи возникает вопрос, есть ли в нашей стране такой же долгосрочный ответ на попытку «недружественных стран» затормозить развитие России? Обычно говорят, что есть, и он носит собирательное название «Программа по импортозамещению», которую можно считать новой формой проведения индустриализации. Глава государства действительно призывает рассматривать текущее положение дел как «окно возможностей» и активно приглашает российский бизнес занимать освободившиеся после ухода зарубежных брендов ниши. Как конкретно это делать в условиях, когда с конца февраля ключевую ставку ЦБ РФ сначала поднял до 20%, а потом четыре раза снизил, а курс рубля скачет, как заяц – в марте за доллар давали 120 рублей, а в июне он проседал до 53 рублей, – вопрос открытый.
Положение большинства российских компаний за последние четыре месяца – с конца февраля по июнь – ухудшилось. Если под действовавшие до 25 февраля ограничения попадала лишь четверть предпринимателей, то сейчас уже 84%. Такие данные привел бизнес-омбудсмен и эксперт Института имени П.А. Столыпина Борис Титов по результатам первого мониторинга состояния бизнеса в условиях санкций. В конце мая уполномоченный при президенте России по защите прав предпринимателей провел еще один опрос: из 6003 компаний в России 86,8% попали под санкции. Из них 11,7% были вынуждены закрыться полностью или частично. При этом 77,4% предприятий смогли адаптироваться к санкциям.
Для переориентации и модернизации, да даже для открытия новых линий производства, нужны деньги. А кредиты остаются недоступными, несмотря на последовательную политику ЦБ РФ по снижению ключевой ставки. «Разрыв цепочек поставок, волатильность макроэкономических переменных привели к формированию у предприятий кассовых разрывов, которые надо покрывать, – говорит Титов. – Однако по ставке больше 20% делать это было невозможно и дорого, да и требования банков даже по той ставке сильно ужесточились». Сейчас, со снижением ключевой ставки, кредиты брать стало проще, но для целей развития эта ставка все еще высока. Для сравнения в Китае и Малайзии стоимость корпоративных кредитов для конечных заемщиков – 4,5–5%. «Так мы в конкуренции не выиграем», – считает бизнес-омбудсмен.
На прошедшем в июне форуме ПМЭФ-2022 в кулуарах представители финансовых властей говорили о возможном снижении ключевой ставки до 7,5% до конца лета, однако пока это только слухи. «Но даже при этой ставке кредиты будут обслуживаться примерно под 10%, – отмечает Титов. – Это еще не конкурентная ставка для инвестиций, хотя и относительно приемлемая для кредитов на оборотные средства. Поймите, если говорить серьезно, России нужна программа инвестиционного кредитования в объеме нескольких триллионов рублей по ставке 3–5%. Возьмем проект советской индустриализации или количественное смягчение в США – ресурсы-то были направлены бешеные. А так – по чуть-чуть и иногда – это к настоящей диверсификации и настоящему росту не ведет».
По мнению бизнес-омбудсмена, поскольку у правительства есть опасения, что предприятия в России не умеют оптимально тратить большие средства, значит, надо сделать дорожную карту о том, как обеспечить целевое использование. «Есть эскроу-счета, в конце концов, есть проект цифрового рубля, есть опыт вложений по механизму SPAC (специальные технические компании для выхода на биржу), взятый из США, кстати, – продолжает Борис Титов. – Финансовый капитал – не богатство, а средство реализации масштабных экономических целей. Главное, чтобы это понимание появилось в головах финансовых чиновников». Однако пока что они относятся к деньгам как к богатству, а не средству управления экономикой, с сожалением отмечает эксперт.
Следует отметить, что кредитная поддержка российскому бизнесу оказывается. Так, системообразующим предприятиям, по данным Минэкономики, выдано около 960 млрд рублей (более 50% лимита), малому и среднему бизнесу – 450 млрд рублей (свыше 50% лимита). Также запущена программа льготного финансирования импорта – выдано 2,5 млрд рублей при лимите в 800 млрд, причем, в основном, оборотных.
Однако в реальности предпринимаемых правительством мер поддержки недостаточно. Так, инвестиционных кредитов, как утверждает уполномоченный по защите прав предпринимателей, бизнесу выдается раз в 10 меньше, чем нужно, и они непопулярны. «Ставка по ним ведь 13,5–15%, а сейчас обычная уже 11%, – объясняет Титов. – Поэтому программы поддержки, конечно, помогли, но их роль куда скромнее, чем при коронавирусном кризисе».
Без реализации последовательной программы по доступности всех видов кредитов для бизнеса технологических прорывов, новой индустриализации с ее комплексным импортозамещением в критичных для экономики отраслях ждать придется долго. По мнению ректора Российской экономической школы Рубена Ениколопова, спад ВВП РФ по итогам 2022 года превысит 10%, а переход нашей экономики к росту произойдет не ранее 2024 года. При этом осуществить возвращение ключевых показателей к уровням начала 2022 года не удастся даже за 3–5 лет.
Если правительство действительно хочет добиться экономического чуда в короткие сроки, нужна предсказуемая финансовая политика. Все виды кредитов для бизнеса должны быть доступными, а процентная ставка низкой, причем настолько, чтобы продукция отечественных производителей была конкурентоспособной на мировом рынке. У предпринимателя должен быть выбор предложений от банков: конкуренция оздоравливает кредитный рынок.
Без низкой ключевой ставки ЦБ РФ и последовательной политики регулятора провести индустриализацию XXI века, достичь масштабного импортозамещения будет невозможно, уверены эксперты.
