По сути, Силуанов представил концепцию нового бюджетного правила, заявив о возможности «пожертвовать» нефтегазовыми сверхдоходами для интервенций на валютном рынке. Речь про вложения в валюту дружественных стран, которые теоретически должны повлиять на курс рубля к доллару и евро опосредованно, через кросс-курсы. Силуанов призвал также отменить обязательный возврат (репатриацию) валютной выручки.
Глава ЦБ Эльвира Набиуллина, со своей стороны, выступила за сохранение плавающего курса рубля, который позволяет экономике «адаптироваться к изменившимся условиям». Попытки вернуть курс, который был до начала специальной операции (доллар – 74, евро – около 87 рублей), «чреваты рисками девальвации». По словам Набиуллиной, ее ведомство продолжит снижать ключевую ставку, смягчать валютное регулирование. Лимит по переводу валюты за рубеж для физлиц будет существенно увеличен с нынешних $150 тысяч в месяц, и далее ЦБ рассмотрит его отмену.
Очевидно, что быстрых и доступных способов ослабить рубль у властей сейчас нет по объективным причинам, противопоставить которым попросту нечего. Импорт падает, соответственно, необходимого спроса на валюту нет. Экспорт остается высоким из-за хороших нефтегазовых цен, отсюда – колоссальный перекос во внешнеторговом балансе. Соответственно, надо его ликвидировать.
Но тот же параллельный импорт не получится запустить в сжатые сроки – это длительный процесс, включающий в себя непростые переговоры и перестройка логистики. Есть также риск, что существенное увеличение поставок из дружественных стран (Китая, Индии, Турции) не останется незамеченным на Западе и обернется вторичными санкциями для них самих. Это первое.
Второе. Сегодня Центробанку тяжело напрямую влиять на курс: регулятор ограничен в валютных операциях (продажа, покупка и накопление средств) из-за заморозки золотовалютных резервов в долларах и евро. В этих условиях лишены всякого смысла разговоры о возврате к таргетированию рубля, которое предполагает наличие инструментов управления курсом. Напомним, правительство РФ отказалось от практики нерыночного установления фиксированного курса еще в конце 2014 года. Ко всему прочему, этот шаг чреват появлением черного рынка валюты.
Третье. Основная часть валютных ограничений ЦБ, официально действующих до 9 сентября, не отменена. Например, снять иностранную валюту можно только с вкладов, которые были открыты до 9 марта 2022 года. И то в размере не более $10 тысяч.
По словам доктора экономических наук Игоря Николаева, от всего этого надо было отказываться давным-давно, как только наметилась тенденция к укреплению рубля. Ограничения ее только консервируют.
Непонятно также, недоумевает собеседник «МК», почему в Центробанке допустили введение отрицательных процентных ставок для валютных депозитов юрлиц. Ведь это еще больше отвращает от валюты население и бизнес. В том же ряду - комиссии, которые несколько банков стали взимать с физлиц, владеющих валютным счетами (не вкладами). Если ЦБ считает такую практику неправомерной, значит, действия нарушителей следует жестко пресекать.
На взгляд Николаева, выравниванию курса рубля препятствует и требование о стопроцентной оплате в рублях российского газа. Не способствует этому и политика перехода на расчеты в национальных валютах во взаимной торговле с дружественными странами. В результате всех этих шагов спрос на доллары только понижается.
Словом, большинство мер, принимаемых сегодня властями, контрпродуктивны и только усугубляют ситуацию с переукреплением рубля.
А вообще, экономике нужен нормальный импорт и здоровый торговый баланс. Все прочее напоминает дробины, выпущенные в тело слона, резюмирует Николаев. Отсутствие спроса на иностранную валюту, наряду с сокращением импортных поставок, продолжает подстегивать рубль. Одна лишь либерализация валютного режима едва ли сработает против его дальнейшего укрепления.
Между тем, по-настоящему ослабить рубль способно эмбарго ЕС на импорт российской нефти и нефтепродуктов. Оно будет постепенно влиять на объем выручки. Товарный экспорт страны может снизиться к концу года на 20%, и тогда доллар достигнет рубежа в 80-85 рублей. Но эмбарго – абсолютно не наша епархия: тут мяч, как говорится, на стороне Евросоюза.
