— Что за валюту предлагает создать наш президент?
— Речь идет о создании нового инструмента международных расчетов, удобного для всех стран БРИКС, к которым, возможно, присоединятся и другие игроки, например, Турция или Иран. Можно провести аналогии с валютой Совета экономической взаимопомощи при СССР (СЭВ): у этой организации официальной валютой был так называемый переводной рубль, который иногда в полупрофессиональных кругах называли сэвовским рублем. СЭВ существовал с 1949 по 1991 год. Создана эта организация была по решению экономического совещания представителей Албании, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, СССР и Чехословакии. Штаб-квартира СЭВ находилась в Москве. Все экономические международные проекты входивших в эту организацию стран вели именно в сэвовском рубле. Валюта БРИКС может стать аналогичным решением для стран блока, причем использовать ее можно намного шире, например, для того, чтобы застраховать от всех рисков, которые связаны c долларом и евро в наши дни: от санкций, от блокировки денег на счетах, от бездумной эмиссии этих валют центробанками… После ареста активов России за рубежом, стало очевидно, что доллар и евро уже не совсем резервные валюты — они токсичные, расчеты в них осуществлять опасно для «неугодных».
— Это не первый случай, когда Россия предлагает странам БРИКС создать свою резервную валюту, но воз и ныне там. Насколько сейчас реально воплотить в жизнь инициативу нашего президента?
— В идее Путина действительно нет ничего нового. Россия и Китай активно занимались этим проектом с 2014 года, когда риски санкционного давления стали очевидны уже всем крупным странам. Индия при этом в целом положительно настроена к этой идее: она не готова была сама что-то предлагать, но рассматривала возможность использовать предложенное в рамках БРИКС решение. А Бразилия, я бы сказал, скорее отрицательно смотрела на перспективы создания отдельной валюты для этого блока. Но сейчас ситуация быстро меняется. Геополитические противоречия обострились, поэтому есть все шансы, что проект воплотиться в жизнь.
— Мир ищет защиту от рисков, связанных с долларом и евро?
— Мы сейчас подходим к периоду распада планеты на валютные зоны. Возможно возникновение территории влияния юаня, а также появление «евразийского евро», о котором говорил президент Белоруссии Александр Лукашенко. Идея единой евразийской валюты была впервые озвучена первым президентом Казахстана еще в 1994, а уже в 21-м веке у нее даже появилось название (которое, кстати, первым предложил ваш покорный слуга) — алтын. Причем к евразийской валюте могут присоединиться и соседние страны. Например, Турция, поскольку ее собственная лира уже несколько лет терпит крах. Или, скажем, Азербайджан со своим манатом, что будет гармонично и логично для блока «евразийского евро».
— Следовательно, БРИКС станет одним из валютных блоков, на который распадается мир?
— Вполне возможно, но политических проблем там будет больше, чем в обычной валютной зоне. Само по себе создание валюты для наднациональных расчетов — это достаточно простая идея. Тут БРИКС в чем-то идет по пути евро. Напомню, что когда евро появился первый раз в январе 1999 года, в зону влияния этой валюты входило намного меньше стран, чем сейчас, а наличные так и вовсе первый раз были выпущены только в 2002 году. Можно использовать опыт зоны евро, как образец для создания новой наднациональной валюты — БРИКС или евразийской: главное, чтобы она была крепкой. Сила евразийской валюты будет основана в том числе на рубле, конечно. А за рублем стоит нефть, газ, оружие, зерно. И, возможно, тот факт, что рубль сейчас такой сильный — это как раз шаг в направлении общей валюты, но нам пока об этом власти еще не рассказали. Поживем — увидим.
— А в чем сложности для валюты БРИКС?
— Если в рамках Евразийского союза создать валюту легко, то для БРИКС — это во многом политическое решение, и там речь пойдет о вкладе каждой из уже существующих валют стран этого блока в создание веса новой валюты. Экономика Китая намного больше российской, но при этом наша страна имеет ряд уникальных характеристик, которыми не располагает ни одно из государств блока. У России развитая промышленная экономика с большим объемом необходимых всем ресурсов, а без этого очень сложно жить, как мы все видим. Выходит, что наш процент ВВП поважнее, чем такой же показатель Китая или США, при всем уважении к уровню развития сферы услуг и иных показателей. И второй момент — это резервы. Банк России владеет более существенным золотым запасом, чем многие страны мира. Так что могущество валюты БРИКС будет основано и на рубле. Договориться в этом аспекте о силе влияния будет сложно. Я понимаю, что Китай заинтересован в зоне юаня. Индия хочет быть сама по себе, а Бразилии интересно создание валюты для стран Латинской Америки. Путин умеет договариваться и плюсы от появления такого наднационального инструмента — отсутствие рисков санкций, увеличение суверенитета и прямая финансовая выгода — могут перевесить минусы.
— Способна ли будет новая валюта защитить страны БРИКС от инфляции, вызванной «печатанием» долларов и евро, которые масштабно осуществляют Федеральная резервная система США и Европейский Центробанк?
— Игры с «печатным станком» плохо заканчиваются. Вбросили в пандемию много пустых долларов и евро — получили инфляцию. Если центробанк-эмитент валюты БРИКС будет проводить сдержанную консервативную политику, то все страны этого блока вполне можно будет защитить от мировой инфляции, которую спровоцировали напечатанные доллары и евро. Владимир Путин, начиная еще со времени своего премьерств в 1999 году, всегда проводил умеренно консервативную политику. Любой здравомыслящий финансист придерживается именно такой стратегии. Если инфляция под контролем, то не страдает общество в целом. Поэтому с высокой вероятностью можно предсказать, что валюта БРИКС сможет защитить страны блока от инфляции, вызванной непродуманной политикой властей США и еврозоны.
— Создание новой резервной валюты потребует инвестиций как минимум для создания IT-инфраструктуры и программного обеспечения. Насколько быстро окупится этот проект?
— Да мы и так уже много тратим на экономическую безопасность расчетов и эмиссии, поэтому в масштабах БРИКС это будут небольшие расходы. К тому же сейчас основной объем составляют безналичные расчеты, а большая часть инфраструктуры для них уже создана. Например, в Китае есть цифровой юань, в России уже на последней стадии тестирования находится цифровой рубль, в Казахстане на подходе цифровой тенге. Можно считать, что основная часть необходимой IT-инфраструктуры уже работает. Так что расходы для создания евразийской валюты будут минимальны, да и на уровне БРИКС это не потребует каких-то серьезных трат.
— Может ли в качестве новой резервной валюты БРИКС выступить валюта одной из крупных экономик блока — например, юань? Или рубль?
— Нет, потому что это может привести к потере суверенитета остальных стран. Понятно, что с точки зрения мощи экономики, на доминирование может претендовать юань, но Москва никогда на это не пойдет.
— А есть ли риск того, что новая валюта БРИКС в какой-то момент вытеснит рубль и из расчетов внутри страны?
— Я считаю, что рубль может заменить только «евразийский евро», а валюта БРИКС — вряд ли, потому что это будет означать отказ от суверенитета, что для Путина неприемлемо. Однако, полагаю, что через 50-100 лет рубль вполне может заменить валюта нового поколения. Тогда, возможно, будет даже единая валюта для всей Земли, либо для большого числа стран на планете. В будущем останется 2-3 валюты на несколько ключевых блоков, в которые объединятся страны. Примером здесь может быть еврозона. Мы помним, как в Евросоюзе бились за то, чтобы Греция в 2010-х не покинула зону евро, потому что несмотря на все проблемы этой страны, ее присоединение к блоку было благом для евро как для валюты, усилением ее влияния. В будущем так будет с валютами и других блоков.
