Когда думаешь о 1980-х и перестройке, вспоминаешь среди всего прочего тотальный товарный дефицит и пустые полки магазинов. Через эти испытания прошли мои родители и отчасти мои сверстники. У людей на руках были деньги, но купить на них достаточный объем продуктов питания или товаров широкого потребления было невозможно. Можно вспомнить про очереди на стиральные машины, телевизоры, автомобили и пр. Уже позднее мы, экономисты, узнали, что в такой форме проявляется инфляция в условиях плановой экономики, что косвенно подтверждалось тем, что в то время «черный рынок» просто процветал.
Но проблема была не только в инфляции… Как говорит нам статистика, в Советском Союзе в достаточном количестве производились не только все продовольственные, но и большинство промышленных товаров. Понятно, что у СССР были обязательства по поддержке, в том числе продовольственной, дружественных режимов по всему миру (что с учетом глобальной роли СССР вполне обоснованно). Но даже с учетом этого фактора тотальный дефицит никак не связан с масштабами производства в позднем СССР. Советская промышленность и сельское хозяйство работали, что называется, с хорошим запасом прочности, но «всего и всем» катастрофически не хватало…
И здесь мы вспоминаем тот самый «пресловутый» Госплан… Напомню, что его идея была в целом благой и правильной: необходимо видеть и планировать все товарные и прочие экономические движения и изменения во всей системе хозяйствования. В любой современной крупной бизнес-корпорации все подобные потоки планируются и учитываются, что называется, «по полной». Учесть надо все, начиная с планов поставок комплектующих и заканчивая объемами готовой продукции, находящейся на складах. Не должно быть простоя оборудования или «затоваривания» во время реализации, поскольку все это есть источники дополнительных издержек, а значит, потеря прибыли, с чем акционеры мириться, конечно же, не готовы.
Так действительно работает любая успешная частная корпорация, а советская экономика была суперкорпорацией, на несколько порядков сложнее любого современного «боинга», «гугла» или «амазона».
Решение задач предельной сложности — признак развитости цивилизации. Но в результате неминуемого усложнения экономических отношений на определенном этапе исторического развития (в те самые 80-е) наш Госплан столкнулся с технологической проблемой невозможности учитывать, контролировать и планировать все аспекты нашего общего, постоянно усложняющегося народнохозяйственного развития.
В итоге планы производства в одной части страны стали не состыковываться с планами реализации в другой, затоваривание накладывалось на дефицит, «долгострои» сопровождались замедлением реализации государственной жилищной программы и пр. Мы всё это наблюдали в своей собственной обыденной жизни, но специалисты видели, что ни советские ЭВМ, ни самые продвинутые автоматизированные системы управления (АСУ), ни оптимизационные экономико-математические модели не обеспечивают обработку всего объема поступающей из народного хозяйства информации. В то время на Земле (ни на Западе, ни на Востоке) действительно не существовало ни информационных, ни технологических решений, позволяющих управлять всей этой «махиной». В конце концов, не было и компьютеров соответствующей мощности.
Как известно из общей теории систем, управляющая система должна быть сложнее управляемой. И этот закон наглядно проявился в истории с невозможностью дальнейшего эффективного планирования в позднем СССР. Госплан как система планирования (читай — управления) оказался намного «проще» всей экономической системы, которой он был призван управлять.
К чему я веду весь этот разговор? Зачем весь этот историко-политэкономический экскурс? Я со всей ответственностью имею намерение сообщить, что именно сейчас настало время триумфального возвращения принципов Госплана, построенного на современных принципах цифрового развития. Для данного события я вижу как минимум три необходимых, но уже реализованных условия (или, если хотите, основания).
Первое условие: геополитическое. В настоящее время наши некогда «стратегические партнеры» поставили нас в ситуацию, когда существенная часть материалов и комплектующих оказалась в одночасье недоступна для наших производителей. Данная ситуация, по большому счету, не является проблемной, и тем более критической, поскольку для западных технологических и прочих решений есть те или иные отечественные аналоги или аналоги на доступных для нас иностранных рынках. И в этот момент как раз и необходим Госплан. С чем это связано? Раньше почти мгновенно можно было свободно купить все что угодно на зарубежных рынках. Сейчас ситуация изменилась. Однако экономика продолжает работать, люди получают заработную плату, а предприниматели открывают новые производства. При этом любому отечественному производителю так или иначе необходим понятный горизонт планирования хотя бы для того, чтобы обеспечить модернизацию или расширение своего производства. Госплан здесь решает как минимум три задачи: 1) определяет общую потребность в тех или иных изделиях или материалах (текущую и на перспективу); 2) позволяет построить долгосрочные контрактные отношения; 3) позволяет установить определенные перспективы для реализации готовой продукции. В ситуации, когда наш производитель часто отрезан от западных рынков, необходима система управления более высокого уровня, находящаяся над рынком и вне коммерческих интересов конкретного предпринимателя, позволяющая строить реальные производственные и коммерческие модели. Практика показывает, что данная система, как правило, формируется государством.
Второе условие: народнохозяйственное. В ситуации санкционного и внешнеполитического давления мы все внутри нашей российской экономики, как это ни парадоксально, стали ближе друг к другу. По сути, из разрозненной сети предприятий мы трансформируемся в единую народнохозяйственную общность. Соответственно, часть вопросов можно переносить на более высокий, общий для всей страны уровень. Приведу простой пример… Нам совершенно необходимо расширить все возможные логистические каналы на восточном и южном направлениях. Бизнес этого сделать в одиночку просто не в состоянии. Скажу больше, ни одна государственная корпорация (даже самая уважаемая) и ни одно ведомство (даже самое могущественное) осуществить это в одиночку тоже вряд ли смогут. Большие логистические коридоры («Дальний Восток — Тихий океан» или «Север — Юг») — это задачи народнохозяйственные в силу их однозначной сложности. Здесь нужны не только серьезные финансовые вложения, но и политическая поддержка, и даже управленческое сопровождение на уровне планирования и координации. Можно еще вспомнить про импортозамещение, а точнее — про импортонезависимость. Здесь также сложно обойтись без государственного планирования. Если добавить про необходимость евразийской интеграции (на уровне ЕАЭС и Большого евразийского партнерства), то задачи управления становятся еще более сложными.
Третье условие — технологическое. Сейчас можно со всей уверенностью говорить о том, что современные цифровые технологии (как и мощные компьютеры) дают возможность решать самые сложные экономические задачи. Блокчейн, бигдата, искусственный интеллект позволяют не только оперировать громадным объемом информации, но и строить самые невероятные по сложности модели, прогнозы и планы. На цифровой основе можно сформировать постоянно работающую платформу, оперирующую первичными данными, поступающими в нее в реальном времени, обо всех транзакциях, а также обо всех перемещениях товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. С одной стороны, мы имеем всю полноту информации обо всех экономических событиях, с другой — располагаем массивом проверенных технологических решений и мощностей, с третьей — можем ставить перед собой как единой народнохозяйственной системой самые разные амбициозные задачи. Цифровой Госплан как платформа призван на основе цифровых технологий и первичных данных цели самого высокого уровня преобразовывать в конкретные планы для страны, отраслей, сфер деятельности, рынков, регионов или иных народнохозяйственных комплексов. Тот же «майский указ» и установленные в нем национальные цели и стратегические задачи развития России могут быть декомпозированы до конкретных решений, поручений и процедур.
Важное замечание: в условиях работы цифрового Госплана рынок не отменяется, коммерческие отношения не отмирают, а возможность зарабатывать остается неизменной. Коммерческие поставки, как известно, возможны и в условиях государственного планирования. При этом цифровые инструменты (например, блокчейн) делают эти поставки прозрачными и обоснованными. Конечно, национализация в той или иной форме в современных экономических условиях в России возможна и необходима, но это точно не следствие реализации цифрового Госплана.
Внимательный читатель спросит, если уже реализованы необходимые условия для возрождения Госплана, то как быть с достаточными? Ответ на данный вопрос у меня также имеется: достаточным условием является политическое решение о необходимости, сроках и организационной форме реализации цифрового Госплана.
Организационная форма — очень важный и нетривиальный вопрос. Как уже было сказано выше, цифровой Госплан — это платформа. Но, как известно, любой системой управления тоже необходимо управлять, соответственно, нужен оператор или организатор данных платформенных решений. Здесь может быть несколько вариантов реализации. Самый понятный и органичный — это формирование федерального государственного органа, подчиненного Президенту Российской Федерации и находящегося в координации с правительством и иными органами власти. Почему бы и нет? Страна к этому готова.
В завершение хочется сказать, что в данном случае с цифровым Госпланом мы не предлагаем «плодить новые сущности», мы лишь хотим восстановить нормальные принципы управления современной экономикой. Если для этого необходимо вспомнить опыт советской экономической системы, то такой подход вполне обоснован, учитывая политико-экономические реалии сегодняшнего дня.
