В конце 1991 года некогда братские республики разводились. Следовало разделить нажитое в совместной жизни, а главное — общие долги. Спорили долго, все боялись прогадать. В ноябре 91-го в Москве прошла встреча представителей уже независимых государств с представителями «группы 7». На ней все стороны согласились принять на себя солидарную ответственность по погашению внешнего долга СССР в полном объеме.
От СССР коммюнике подписал председатель Межгосударственного экономического комитета Иван Силаев. Украинцы тоже тогда его подписали, но в дальнейшем так и не ратифицировали. Премьер Украины (бывший председатель Госплана республики) Витольд Фокин, как рассказывал Виктор Геращенко, «вел себя при этом безобразно, за него даже было стыдно перед шерпами «семерки»! Хоть под стол от стыда лезь! Постоянно бросал шапку, демонстративно уходил. Хорошо, что Гайдар имел неплохие дипломатические способности (и хорошие нервы), сумел довести дело до конца. Витольд выкобенивался перед Кравчуком — раньше на заседаниях советского Совмина он себе такого не позволял!»
Картина была настолько неприглядная, что американский «шерп» (следящий, чтобы бывшие братские республики окончательно не переругались), первый заместитель министра финансов США Дэвид Мэлфорд вынужден был даже заявить тогда переговорщикам: «Если вы перед нами будете стирать грязное белье, учтите, вы никаких денег в качестве помощи не получите!»
После этого 4 декабря 1991 года в Москве был заключен договор «О правопреемстве в отношении внешнего государственного долга и активов Союза ССР». Страны-субъекты бывшего СССР обязались участвовать в погашении и нести расходы по обслуживанию государственного долга СССР в согласованных долях. Эти доли были определены на основании единого, агрегированного показателя, рассчитанного на базе четырех показателей по данным за 1986–1990 годы: удельного веса республик в экспорте, в импорте, произведенного национального дохода и численности населения. России досталась доля в 61,3%, Украине — 16,4%.
Но реализация договора была сорвана: ни одно из подписавших его государств, за исключением России, не выполняло своих обязательств. Кроме того, некоторые бывшие союзные республики, в первую очередь Украина, настаивали на первоочередном разделе активов СССР. Раздел и продажа этих активов, по мнению республик, позволили бы им оплатить соответствующую часть долга.
Переговорный процесс с зарубежными кредиторами был заблокирован, и те ожидали выплат только от России, отказывали ей в новых кредитах, изучали только российский платежный баланс. Именно поэтому в начале 1992 года начались переговоры о так называемом нулевом варианте, в силу которого Россия брала на себя все обязательства по долгам, но при этом заявляла и права на все финансовые и материальные активы бывшего СССР.
Только осенью 1992 года новые независимые государства согласились, чтобы переговоры с западными кредиторами вела Россия, и начали подписывать с Россией соглашения о «нулевом варианте». В ноябре 1992 года было подписано соглашение с Узбекистаном и протоколы о «нулевом варианте» с Арменией, Казахстаном, Молдовой, Таджикистаном и Украиной. Протоколы отличались от соглашений тем, что долги и активы передавались России в управление на неопределенный срок. При этом имелось в виду, что полноценные соглашения будут подписаны позднее.
Страны-кредиторы дали согласие на соглашение по «нулевому варианту» на сессии Парижского клуба 2 апреля 1993 года.
И вот после этого начались чудеса. Некоторые страны заявили, что подписание договора премьер-министром достаточно для признания легитимности документа, кто-то сразу заявил, что их стране необходима ратификация парламентом.
Украина тоже подписала протокол, предоставив России право погашать украинские долги, после чего успокоилась и только под давлением западных кредиторов пошла на новые переговоры.
Участник переговоров рассказывает: «Переговоры нашими украинскими коллегами по их желанию были назначены на православное Рождество, на 7 января 1993 года. Прилетев в Москву, украинская делегация, возглавляемая вице-премьером Виктором Пинзеником, потребовала представить им все документы по задолженности. При этом коллеги заявили, что не верят нам, и потребовали провести аудит представленных материалов с помощью независимой зарубежной компании. Мы ответили, что готовы это сделать, но они должны оплатить немалые расходы исполнителя заказа. Тогда их энтузиазм пропал. Переговоры были перенесены на 16 января.
В следующий раз, понимая, что с украинцами будет тяжело договориться, для их убеждения мы пригласили от Парижского клуба заместителя главы Всемирного банка Жан-Клода Трише, а от Лондонского клуба — руководителя «российской группы» этого объединения, члена совета директоров Дойче-банка К.Фонса.
Члены делегации Украины, возглавляемой теперь первым вице-премьером Игорем Юхновским, заявили, что им нужен переводчик, так как русский язык для них чужой. Пригласили переводчиков, но они с трудом подбирали несуществующие украинские эквиваленты английским финансовым терминам.
Глава российской делегации Александр Шохин очень убедительно объяснил коллегам, в чем их заинтересованность в принятии соглашения. Украинская сторона взяла тайм-аут и, возвратившись, заявила, что не может этого принять, так как их интересы ущемлены. Пригласили иностранных руководителей, те по очереди столь же убедительно разъяснили коллегам их выгоды от подписания документов. Но картина в обоих случаях повторялась. Со всем соглашаясь во время беседы, украинцы после перерыва заявляли о своем несогласии. Высокие гости находились в недоумении, они были уверены, что вопрос очевидный и решится быстро, без осложнений, на 18.00 были забронированы их обратные билеты. Отлет самолета отложили на час, а решения так и не было!
В конце концов, отказавшись от заключительного ужина, Трише улетел, пообещав прислать официальный отзыв Парижского клуба. Документ действительно пришел уже на следующий день, в нем говорилось, что позиция Украины для клуба неприемлема. Так что подписать соглашение украинцам все-таки пришлось, но сделали они это только в 1994 году
Но и после этого дезавуировали его заявлением о необходимости ратификации этого решения Радой.
Далее было заявлено, что зарубежные активы предприятий, работающих на территории УССР, должны даже при «нулевом варианте» отойти Незалежной Украине и в подсчет общих активов не входить. За этим пошли требования вернуть валютные средства украинских предприятий, находящиеся на счетах ВЭБа.
Кстати, Россия все это время продолжала гасить долги по всем договорам поставок товаров на территорию республик, входивших в СССР. Даже тех товаров, что шли туда после августа 1991 года. И делала это вплоть до 1993 года.
После многочисленных претензий наших соседей российские экономические ведомства были вынуждены сделать расчет того, что республики давали в общий фонд Советского Союза и что получали взамен. Получалось, что донорами были только РСФСР и Белоруссия.
До декабря 1994 года двусторонние соглашения о «нулевом варианте» были подписаны бывшими советскими республиками, включая Украину.
Отдельная история с замороженными долгами советских предприятий и физических лиц во Внешэкономбанке. Частные лица, имевшие счета во Внешэкономбанке в Москве, получили свои деньги без всяких препятствий. Среди получивших были и граждане других стран, в том числе Украины. А вот деньги в бывших отделениях ВЭБа в республиках СНГ должны были возвращать сами суверенные республики.
После заявления о необходимости ратификации Радой договора о советских долгах наши украинские братья начали выцыганивать у России дополнительные уступки. Вначале их переговорщики заявили российским, что для того, чтобы убедить своих парламентариев, им нужно, чтобы Россия проявила добрую волю и выдала деньги частных лиц, когда-то находившиеся в киевском отделении ВЭБа.
Участник переговоров рассказывает: «Мы пошли навстречу, и наша страна перевела на Украину 10 млн долларов «для малоимущих граждан», имеющих валютные счета. Это не помогло. В 1999 году Правительство Российской Федерации снова пошло навстречу просьбам украинской стороны и, полагаясь на ее заверения о том, что данный шаг будет способствовать ускорению ратификации соглашения о «нулевом варианте», нашло возможность выплатить Украине весь остаток задолженности перед физическими лицами».
Излишне говорить, что и это не привело к ратификации. Были выдвинуты новые требования — вернуть деньги украинским предприятиям, имевшим счета в ВЭБе, и национальные исторические ценности, хранящиеся в российских музеях. Вспомнили и о собственности, и о валютных резервах совзагранбанков.
Мы на эти требования ответили, что предприятия УССР активно брали через ВЭБ кредиты и расплачиваться за них с нами не собираются, заявляя, что СССР уже нет и некому возвращать долги. Совзагранбанки, оказавшиеся осенью 1991 года неплатежеспособными, спасала только Россия. Хотя обращение Банка России к республикам СССР с предложением о солидарной помощи было, но оно осталось без ответа.
Таким образом вопрос остался открытым, и Яценюк сразу после майданной революции заявил, что Украина не подписала договор о советском наследстве и будет требовать раздела советских активов. Более того, украинская сторона обратилась с просьбой к зарубежным государствам временно не признавать за Россией правопреемства в отношении собственности бывшего СССР на территории соответствующих стран, так как она претендует на часть этой собственности, нарушив тем самым статью 18 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года.
Экономическая наука — это наука о граблях. Так стоит учитывать ее уроки, там более когда этот инструмент раскладывают наши старые знакомые.
