– Пекин неоднократно формулировал свою позицию по украинскому кризису, – рассказывает профессор, доктор исторических наук, директор Института стран Азии и Африки МГУ им М.В. Ломоносова Алексей Маслов. – В высказываниях и Си Цзиньпина, и министра иностранных дел Ван И высказывалась мысль, что любой конфликт должен быть разрешен абсолютно мирным путем. То есть Пекин нигде не высказался официально в поддержку военной части российской операции и все время говорит о необходимости мирного разрешения.
Более того, на сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), которая закрылась несколько дней назад в Пекине, Си Цзиньпин говорил об ответственности всех народов за обрушение мировой торговли – это то, от чего сильно зависит Китай.
Но при этом Пекин довольно жестко использует эту ситуацию для ответной критики США. Во-первых, Китай потребовал от Вашингтона опубликовать список всех американских лабораторий, где разрабатывают биологическое оружие (и судя по всему, в том числе и на Украине) – потому что в этом американцы обвиняли именно Китай. А во-вторых, в КНР заметно усилилась антиамериканская риторика. И более того, и официальные статьи, и даже китайские блогеры, описывая события на Украине, говорят о том, что за всем этим стоят Соединенные Штаты. Все публикации по украинскому конфликту связаны с обвинениями в адрес США, что они стимулировали эту ситуацию, что они пытались отобрать самостоятельность у страны и так далее.
Таким образом, сейчас Китай решает свои задачи. Прежде всего, задачи ответа Америке. Потому что китайцы крайне обижены тем, что США в течение как минимум последних двух с половиной лет не просто очень жестко критиковали Китай, но и ограничивали его по всей мировой торговле.
Если говорить о позиции Китая по отношению к России, то, конечно, мы понимаем, что сейчас Пекин не будет каким-то явным образом высказываться в пользу российской политики по Украине. Но он не будет и высказываться против. То есть Китай будет обязательно молчать. Потому что для него Россия – стратегический союзник в плане противостояния США.
Плюс к этому надо понимать, что, с одной стороны, китайцы технически готовы поставлять нам целый ряд продукции (это, например, продукты высоких технологий, бытовая техника, бытовая электроника, автомобили, детали для автомобилей, текстиль и т. д.). Но с другой стороны, следует иметь в виду, что сегодня Китай не будет обрушивать свою товарную массу на Россию – пока не стабилизируется рубль. И Китай не будет выделять серьезных кредитов, пока не наступит ясность с российской внутренней ситуацией.
Вдобавок многие товары законтрактованы – если они идут малыми партиями, их можно поставить, а большие партии будут собираться заново и надо будет расширять китайские производственные мощности для России. Здесь же могут быть вопросы и с проплатой с уже поставленными из России товарами, ведь многие контракты заключались по старому соотношению рубль-доллар-юань, сейчас соотношение другое. Поэтому Китай берет некоторую паузу.
Но самое главное, в чем мы заинтересованы, это не только закупки каких-то китайских товаров, проблема в том, чтобы создавать совместные с Китаем высокотехнологичные предприятия на российской территории. То есть не покупать, грубо говоря, китайские машины или печатные платы, а создавать совместные производства. Причем наши заводы под Зеленоградом, под Тулой, под Калугой в принципе готовы принимать такие предприятия, но долгое время все это дело находилось в ситуации вечных переговоров и добрых деклараций.
Резюмируя, надо отдавать себе отчет в том, что Китай занимает очевидно не антироссийскую позицию, но очень аккуратно высказывается по политическим вопросам.
– То есть сильно рассчитывать на то, что Китай подставит крепкое плечо, чтобы помочь России справиться с проблемами, возникающими из-за санкций, не приходится?
– Сейчас не приходится. Но Китай не будет мешать. Главный вопрос сейчас – создание российско-китайской единой расчетной системы. И многие российские банки уже присоединились к этой системе, но пока мы не видим, что она активно заработала. Плюс к этому Китай, скорее всего, не будет возражать против присоединения российских банков к системе UnionPay и созданию кобрендинговых карта «Мир» и UnionPay. Но и UnionPay принимается не при всех электронных платежах, а скорее при личных покупках. Поэтому какие-то вопросы, связанные с уходом Visa и Mastercard решатся, но не все.
– В преддверии намеченной на 14 марта встречи в Риме между советником президента США по нацбезопасности Джейка Салливана с высокопоставленным китайским дипломатом Яном Цзечи американский политик выступил в СМИ с недвусмысленными угрозами серьезных последствий, с которыми Китай рискует столкнуться, если поможет России обходить санкции. О каких «последствиях» идет речь?
– Все последствия, о которых может идти речь - это последствия не только для одного Китая, а для всей мировой торговли как минимум. В том числе и для США. Скорее всего, речь пойдет о повышении тарифных ставок на поставки товаров из Китая. Соединенные Штаты будут показывать, что американский рынок более емкий, чем российский, и не надо на него переключаться.
В прошлом году Китай наторговал с США почти на 750 млрд долларов, а с Россией на 146 млрд долларов. Помимо этого, речь может идти об ограничении доступа китайцев к американским технологиям, блокировке целого ряда китайских товаров на американском рынке, о запрете на покупке в США товаров пищевой промышленности (что для Китая очень важно). И самое главное, конечно, это отзыв целого ряда лицензий н использование Китаем патентов. Но повторяю, это в целом будет ударом по всей мировой торговле.
– Если в будущем отношения между нашими странами углубятся и расширятся, не грозит ли это возникновением зависимости российской экономики от Китая?
– Безусловно, такая вероятность существует. Потому что у нас исчезает некая антитеза для торговли нефтью и газом, и главное, конечно, привязка к Китаю всех товарных и финансовых потоков – крайне неоднозначная вещь.
Но у нас нет другого решения. Более того, на сегодняшний день Россия не зависит от китайских инвестиций, они пока крайне невелики, по разным причинам Китаю было просто не интересно вкладывать в российские предприятия. Предполагаю, что надо вырабатывать другие механизмы, то есть не опираться только на Китай, а всячески расширять взаимодействие с другими странами.
Никто не заменит Китай, но совокупно мы должны диверсифицировать наше взаимодействие – это, конечно, Вьетнам, Индонезия, Мьянма, безусловно, Индия, страны Африки. То есть здесь надо понимать, что Китай – важный партнер, но он не должен быть единственным.
– В Китае в последнее время говорят о перспективах перехода к «зеленой энергетике». Не создает ли это угрозу для экспорта в эту страну российских нефти и газа?
– Нет, дело в том, что в принципе, когда Китай говорит о том, что к 2060 году он должен перейти целиком на безуглеродную экономику, речь идет не о том, что страна отказывается от нефти и газа, а о том, что китайцы создают такие технологии, которые не дают вредных выбросов в окружающую среду. И, хотя Китай довольно активно выпускает альтернативные источники энергии (например, солнечные батареи и т. д.), их вообще не хватит для обеспечения Китая в целом. Более того, мы видим, что китайцы увеличили, а не уменьшили закупки кузбасского и якутского угля. Так что это не самая большая угроза.
