По данным Главного таможенного управления КНР, в прошлом году двусторонний товарооборот между нашими странами достиг рекордных $146,8 млрд, увеличившись на 35,8 по сравнению с аналогичным периодом 2020-го. Китай – наш самый крупный торговый партнер по объемам как экспорта, так и импорта. В эту страну Россия поставляет в основном энергоносители (более 71% экспорта), являясь вторым по величине экспортером нефти после Саудовской Аравии. Также Россия почти в три раза нарастила поставки в Китай трубопроводного газа в 2021 году. Другие слагаемые нашего экспорта – это древесина и целлюлозно-бумажные изделия, металлы, продукция сельского хозяйства и химической промышленности.
В свою очередь, Китай продает нам высокотехнологичное оборудование, машины и транспортные средства, одежду и обувь, продукцию химической промышленности, продовольственные товары. Столь мощное и устойчивое сотрудничество позволяет надеяться, что именно Китай поможет России преодолеть последствия чудовищного санкционного давления со стороны США и Евросоюза. Об этом мы поговорили с доктором исторических наук, руководителем Школы востоковедения НИУ «Высшая школа экономики» Алексеем Масловым.
- Удастся ли нам с помощью Китая закрыть все образовавшиеся пустоты во внешней торговле, в обеспечении России жизненно необходимой продукцией?
- Есть целый ряд товарных групп, которые Китай давно стремился «продавить» в торговле с нашей страной, но его по многим причинам не пускали на российский рынок. Сегодня он обрел прекрасный шанс на экспортный прорыв в таких сферах, как электроника и бытовая техника, в частности, встраиваемая.
Высокотехнологичные компании ZTI, отчасти Lenovo, или же Huaway, которую выгнали с американского рынка – все они сейчас ждут своих «минут славы» на территории нашей страны. Более того, я думаю, что они могли бы наладить свое производство на территории России, и это принесет нам сплошную выгоду. Плюс, Китай создает собственные микропроцессоры, и, учитывая наши сложности с Intel, AMD и отечественным «Эльбрусом», Россия могла бы скооперироваться с ним и совместно производить процессоры на своей территории.
- Доля Китая составляет около 10% всего аграрного экспорта России, поставки одной только говядины выросли в прошлом году в 2,4 раза и достигли 17 тысяч тонн. А как Китай может помочь нам с недостающим продовольствием?
- У них очень хорошо работает система фермерских хозяйств. А в России аграрный сектор недогружен, особенно в таких регионах как Алтайский край и Иркутская область, вотчинах зернового и мясного производства. Так что создание совместных фермерских хозяйств видится весьма перспективным направлением: часть продукции идет в Китай, часть – реализуется на российском рынке.
Плюс они могут заместить нам выпадающие объемы импортного чая и кофе, поскольку и то и другое выращивают. Что касается других отраслей, например, автопрома, то Китай почти наверняка сможет заместить детали для автомобилей западных производителей, покинувших Россию. Их, не исключено, будут изготавливать на тех же заводах, что работают на внутренний рынок. В продажу они пойдут под китайскими брендами и по качеству ничем не будут уступать оригинальным изделиям. К слову, в этом плане очень грамотно повела себя Южная Корея: она не стала спешить с уходом из РФ и сразу обыграла японцев и немцев. Далее, Китай готов продавать нам различную полимерную продукцию – пластмассы и все, что из них делают, от бытовых ведер до сидений. Главное, что в целом такие поставки уже налажены, сейчас они идут малым и средним предприятиям в России, а вскоре могут обрести совершенно другой размах.
- А что Китай не в состоянии заместить в полной мере?
- Например, целый ряд микропроцессоров, которые изготавливаются на Тайване и в США по особо тонким и сложным технологиям. Плюс, не вся авионика будет замещена, и здесь нам с Китаем необходимо проводить совместные разработки. Кроме того, в совместных планах был широкофюзеляжный самолет, но по многим причинам реализация этого проекта зависла. Впрочем, стоит довести его до конца. Тем более, что Китай хочет иметь авиапарк, созданный своими конструкторами и на своих заводах.
- Как заявил канцлер Олаф Шольц, Германия продолжает «получать газ, нефть и уголь из России», но при этом уже начала закупки газа в обход РФ. Может ли произойти полная переориентация российской энергетической отрасли в сторону Китая – в случае полного отказа Европы от ее услуг?
-Теоретически да, однако на данный момент у России нет соответствующей инфраструктуры. Нужно будет построить новые трубопроводы и морские порты, расширить железнодорожную сеть, это потребует времени и инвестиций. Напомню, сейчас работает «Сила Сибири», мощности этого газопровода мы практически выбрали, израсходовали. А другой - «Сила Сибири-2», который тпройдет через Монголию, еще только предстоит создать. На это уйдет ближайшие пять-семь лет в лучшем случае. Плюс, У КНР появится возможность диктовать цены: если раньше мы могли выбирать между двумя своими партнерами – Европой и Китаем, то теперь остается один. Примерно та же ситуация с нефтью, но она для Пекина менее важна, чем газ.
- Перейдут ли наши две страны полностью на взаиморасчеты в юанях и рублях, исключив доллар?
- Россия и Китай давным-давно уменьшили долю американской валюты в двусторонних расчетах – до примерно 40%. При этом усилилась степень присутствия юаня и евро. Доля рубля тоже росла, но в итоге составила лишь 7-8% от общего объема. Думаю, сейчас должны последовать как минимум два шага. Во-первых, мы окончательно перейдем на расчеты в юанях и рублях. Во-вторых, будет запущен совместный расчетно-кассовый центр (система быстрых платежей), который в известной степени запараллелен с системой SWIFT. Технически обе стороны готовы к этому.
- Верно ли утверждать, что Китай готов выручить с экономической точки зрения Россию в нынешних условиях геополитических и экономических условиях?
- Я бы по-другому сформулировал. Китай не столько выручает Россию, сколько обретает доступ к гигантскому малоосвоенному рынку. Для него это окно возможностей. Конечно, Пекин заботится о себе в первую очередь, что абсолютно понятно. Но в данном случае его интересы совпадают с нашими. Примеры Китая и Южной Кореи свидетельствуют о следующем: порой бизнес-интересы несут значительно более позитивный и конструктивный заряд, чем политические устремления.
