По словам Мишустина, правительство получит дополнительные полномочия, чтобы быстрее принимать решения, касающиеся лекарств. Для этого вносятся поправки в целый пакет нормативных актов. В числе прочих мер — возможность введения ограничений на вывоз из страны медизделий, которые были доставлены из государств, присоединившихся к санкциям. Поставляющим лекарства и медизделия в рамках контрактной системы предложат особый режим работы (какой — не уточняется).
Кроме того, есть планы по активному использованию механизма принудительного лицензирования, который был установлен законодательно еще пару лет назад. Речь идет о возможности воспроизводства аналогов лекарств, на которые не истек срок патентной защиты, без разрешения патентообладателя.
Глава Ассоциации российских фармпроизводителей Виктор Дмитриев настроен оптимистично:
— Начнем с того, что ни лекарства, ни медтехника под санкции не попали. Поэтому поставки лекарств не прекращаются. Другое дело, что возникают смежные проблемы. Европейские водители физически опасаются к нам ехать, как и наши опасаются ехать в Европу. Но думаю, эти вопросы мы решим.
— Что будет с ценами?
— Цены, понятно, будут зависеть от курса рубля. И пока никто ничего не понимает. Но наши главные задачи — сохранить ассортимент и удержать цены. Механизмы для этого существуют.
— Какое количество хотя бы жизненно необходимых лекарств, входящих в специальный перечень (ЖНВЛП), сегодня способы выпускать российские производители?
— Да мы все способны выпускать. Сегодня на рынке 65% лекарств, если считать в упаковках, — российские. И наши лекарства дешевле импортных.
— А по биопрепаратам — такой же процент?
— Мы единственная страна в мире, кто зарегистрировал больше всех биотехнологических препаратов. Не только российских.
— Как вы относитесь к расширению использования принудительного лицензирования?
— Положительно. Мы способны все воспроизводить. Принудительное лицензирование заложено в нашу нормативную базу давно. Мы неоднократно предлагали патентообладателям выработать понятный и прозрачный механизм применения этой нормы. Кстати, изначально его придумали в США. Помните, когда после атаки на башни-близнецы рассылали конверты со спорами сибирской язвы? А в мире от нее был лишь один антибиотик, ципробай, который выпускала компания Bayer в Германии. Препарат стоил 2 доллара, но американцам это показалось дорого, и они всю ночь вели переговоры с производителем, в результате чего тот опустил цену до 90 центов. Насколько я знаю, это случилось в результате угрозы введения принудительного лицензирования...
— Но все же это не совсем оно...
— Тут будет то же самое: либо поставляете препарат по приемлемой цене, либо мы проводим принудительное лицензирование. Сейчас такая ситуация.
— Достаточно ли у нас производственных мощностей, чтобы «повторить»?
— Больше чем достаточно.
— И все производственные линии — российские?
— Нет, оборудование все импортное, в этом есть проблемы. В России много локализованных производственных площадок иностранных компаний. Акционеры переживают, что их национализируют. Но результаты моих встреч на всех уровнях говорят о том, что национализации Россия не планирует.
— Вопрос в том — захотят ли они у нас работать?
— Это второй вопрос. Технологии мы освоили. Есть опыт Ирана, который живет в санкциях, — торговых наименований на рынке там меньше, чем у нас, но МНН (международные непатентованные наименования. — Авт.) присутствуют все.
— А где мы будем брать фармсубстанции, то есть сырье для изготовления таблеток? Китай и Индия продолжат их поставлять?
— С Китаем и Индией нет никаких проблем. Китайцы даже готовы заменить нам то, что мы брали в Европе — и оборудование, и запчасти. Да, водители, которые везут субстанции из Европы, боятся к нам ехать. Будем решать, как этот вопрос закрыть, мы два дня работаем в плотном режиме. Субстанции на 2–4 месяца есть, и старые цены мы пока держим. Крупные федеральные дистрибьюторы работают по старым ценам, ценовые спекуляции есть на уровне второго дистрибьютора и аптек.
— Что с орфанными препаратами?
— С орфанными сейчас решаем вопрос, прежде всего логистический. Много таких препаратов идет не только из ЕС, но и из Америки, будем думать, как их доставлять. По воздуху не получится — либо корабли, либо через промежуточные точки.
...Тем временем другие эксперты настроены куда более мрачно. Представители иностранных фармкомпаний, с которыми поговорил обозреватель «МК», осторожно сказали, что не хотели бы комментировать сложившуюся ситуацию. Но дали понять, что долго на нашем рынке не задержатся. В адрес местных аналогов импортных препаратов врачи нередко произносят нецензурные эпитеты.
— Аптеки сейчас не грузят товары, — рассказал «МК» ведущий эксперт фармрынка Павел Лисовский. — Только что беседовал с руководителем аптечной сети, он говорит, что выдергивает из поставщиков товар по одной упаковке. Дистрибьюторы придерживают товар, его хватит на 2–3 месяца. И уже начался ажиотажный спрос. Продажи в феврале были даже выше, чем в декабре, — такого никогда не было, даже в пандемию. Аптеки делают наценки, но это защита самого бизнеса. Несколько дистрибьюторов тоже подняли цены, чтобы защитить товарный остаток, а не чтобы заработать.
— Что будет с дальнейшими поставками?
— Чтобы были поставки, нужно, чтобы лекарства довезли. И даже если компания готова нам его поставлять, с доставками серьезные проблемы. Авиатранспорт отменяется. Фуры — 70% фур принадлежит полякам, которые сейчас не очень хотят ехать в Россию. Часть компаний приостановила поставки, и это не политика, а экономика — до установки курса доллара. По слухам, есть представительства компаний, которые приказали не грузить товар в Россию.
— По вашим оценкам, наши производства справятся с задачей лекарственного импортозамещения?
— Производства, возможно, но субстанций нет! Производители готовы покупать субстанции через предоплаты, а китайцы готовы нам их продавать, но их никто не будет доставлять: все порты закрыты. Китай готов, но китайские банки не хотят принимать платежи от наших компаний, потому что боятся санкций. Субстанций хватит на два месяца — да и то лишь крупным фармкомпаниям. И самое интересное — европейских субстанций не будет вообще. Нам говорят: заменим на китайские и индийские. Но! У нас по закону есть требование — при замене субстанции перерегистрировать лекарство. А это в лучшем случае полгода, а реально до года. Еще говорят: повезем через Казахстан. Не повезете! Немаркированный товар никто не сможет продать. В общем, сегодня мы наблюдаем разрушение всей товаропроводящей цепочки. И возврат в 1990-е годы, когда были челноки, и у кого был товар, тот и главный, а потому может ставить ту цену, которую хочет.
