И вот здесь необходимо пояснить, во-первых, почему важны эти цифры. Во-вторых, почему опубликованные данные отличаются от ранее обнародованных и что вообще происходит с соответствующими цифрами.
Количество в стране бедных — это действительно важнейший индикатор ее социально-экономического развития. Можно сколь угодно много говорить о темпах роста ВВП, пытаться удваивать его, но если весь этот процесс не выливается в конечном итоге в сокращение числа бедняков, то грош цена такому экономическому росту.
Если в первом десятилетии ХХ века в России действительно наблюдалось серьезное сокращение количества бедных — с более чем 40 млн человек в 1999–2000-х годах до 15,4 млн человек в 2012 году, то потом этот процесс серьезно застопорился и даже развернулся в другую сторону. Недаром в конечном итоге задача сокращения числа бедных была даже сформулирована в виде национальной цели. Произошло это с некоторой задержкой — в 2018 году, когда в качестве национальной цели было названо снижение в 2 раза уровня бедности в Российской Федерации (до 2024 года).
Однако уже 2020-м стало очевидно, что со снижением бедности в стране большие проблемы: если в 2018 году у нас насчитывалось 18,4 млн бедных, то по итогам первого полугодия 2020-го таковых было уже 19,4 млн человек. Решение нашлось простое: взяли и сдвинули достижение цели на 2030 год, уточнив для верности, что к этому сроку бедность в России должна снизиться в 2 раза по сравнению с 2017 годом. В 2017 году бедных насчитывалось 12,9% от общей численности населения (18,9 млн человек). Соответственно, согласно «новой» национальной цели, к 2030 году бедных должно быть не более 6,5% от общей численности населения.
Однако, как видим по 2020 году, динамика сокращения численности бедных была неудовлетворительной, и вот тут, по-видимому, задумались о том, чтобы как-то по-другому их сосчитать. Понятно, что это — вариант достижения цели. Лукавый такой вариант, из разряда «не важно, как голосуют, главное — как считают».
Отметим, что Росстатом оценка численности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума проводится аж с 1992 года. Величина прожиточного минимума формировалась на основе стоимостной оценки потребительской корзины, а также обязательных платежей и сборов. Да-да, это была та самая минимальная потребительская корзина, которую часто и не без оснований критиковали. Наполнение этой корзины всегда вызывало массу вопросов: почему столько-то составляет минимально необходимая норма хлеба; а почему столько-то предусмотрено сахара; а кто сказал, что человеку необходимо минимально съедать столько-то штук яиц в год, и не больше и не меньше?..
И вот буквально год назад решились наконец-то расстаться с этой устаревшей методологией — подсчетом минимальной потребительской корзины. Одновременно решили определять прожиточный минимум так, как это делается во многих развитых странах. Соответствующим законом был изменен порядок и периодичность величины расчета прожиточного минимума, в соответствии с которым величина этого показателя, начиная с 2021 года, стала устанавливаться в целом на календарный год (до 2021 года — ежеквартально) и определяться в размере 44,2% значения медианы среднедушевого дохода.
Медианный доход — это такой размер дохода, относительно которого одна половина населения имеет доходы выше него, а другая — ниже. Звучит это наукообразно, но на самом деле все, как видите, довольно просто. Теперь о том, откуда взялась эта цифра — 44,2%. Тут тоже все просто: взяли последний расчет прожиточного минимума на основании потребительской корзины и эту величину соотнесли с медианным доходом. Таким образом и были получены 44,2%. В общем-то называется это подгонкой под ответ.
Хотя расчет прожиточного минимума на основе медианного дохода — это, в принципе, нормальный и цивилизованный подход. Но уж коли стали его использовать, то надо было брать и норматив такой, какой используется в развитых странах. И это вполне было бы нормально, ведь речь идет о цифрах не абсолютных, а относительных. В странах ЕС, к примеру, считаются бедными те, кто имеет доход ниже 60% медианного дохода. Понятно, почему не использовали такой норматив, а появились странные 44,2%. Это сколько же бедных тогда насчитали бы в России! Думаю, что раза в полтора больше, чем те показатели, которые фиксируются сейчас.
Однако считали на основе медианного подхода для определения количества бедных совсем недолго. В конце ноября 2021 года правительственным постановлением были утверждены Правила определения границ бедности.
Да, вот так: не прошло и года, а уже внедряется третий подход, как считать бедных. Во всем этом, конечно, можно запутаться, но постараемся подобной участи избежать. Итак, прожиточный минимум как считался, так он и будет считаться на основе медианного подхода. Это важно, потому что меры социальной поддержи, основанные на нуждаемости людей, будут по-прежнему устанавливаться от величины прожиточного минимума, а не от границ бедности. Во всяком случае, пока обещают, что будет именно так.
Новшество же состоит в том, что теперь будут определять еще и границу бедности. Эта граница будет устанавливаться на уровне прожиточного минимума за IV квартал 2020 года. А базовые границы бедности будут пересчитываться с учетом инфляции. То есть фактически граница бедности меняться не будет, так как в реальном выражении она будет заморожена. Одновременно обещают, что такой подход обеспечит сопоставимость данных об уровне бедности за предыдущие периоды. Это является главным аргументом, который пришлось услышать от сторонников подобной новации.
Что касается замороженной в реальном выражении границы бедности, то это в корне неверный подход. Получается, что с развитием экономики граница бедности будет оставаться неизменной. Такого даже при использовании минимальной потребительской корзины никогда не было. Ее состав постоянно пересматривали, корзина становилась «богаче».
На самом деле основная неафишируемая причина, почему вдруг решили считать еще и границу бедности, состоит в следующем: при этом подходе гораздо проще улучшить статистику по числу бедных. И только что обнародованные данные за III квартал 2021 года, приведенные выше, полностью подтверждают это. Но тогда есть резонный вопрос: нам что в конечном итоге надо — реальное или формально статистическое сокращение численности бедных? Формально статистически, это уже понятно по первым данным в соответствии с новым подходом, мы национальную цель по снижению бедности наконец-то выполним и перевыполним. Это ли нам надо? Понятно, что чиновникам надо именно это, но людям — вряд ли.
