Все последние годы «Талибан» зарабатывал от $300 млн до $1,6 млрд на деятельности в криминальных сферах — наркотрафике, выколачивании денег из бизнеса, нелегальных переводах из-за рубежа. По оценкам ООН, около 90% героина в мире поступало из долины реки Гильменд, прежнего оплота талибов на юге Афганистана. По сути, ничего другого, кроме как воевать, экспроприировать и торговать тяжелыми наркотиками, представители движения в основной своей массе не умеют.
Но сегодня им впору вспомнить о том, что еще в 2010 году американские геологи, трудившиеся под патронажем Пентагона, обнаружили в стране огромные залежи металлов. Больше всего оказалось железа (запасы были оценены в $421 млрд), меди ($274 млрд), редкоземельного металла ниобия ($81,2 млрд), кобальта ($50,8 млрд), золота ($25 млрд) и молибдена ($24 млрд). Отдельная экспедиция, проведенная в солончаках в Западном Афганистане, выявила в этих местах запасы лития (на $60 млрд) — легкого металла, незаменимого в производстве любых аккумуляторов.
Казалось бы, вот он, шанс привлечь инвестиции, покончить с хронической отсталостью и тотальной коррупцией, подхлестнуть ВВП, который в 2010 году составлял $12 млрд, а в 2020-м — $19,8 млрд. Но тогдашнее руководство страны во главе с президентом Хамидом Карзаем им не воспользовалось по ряду объективных причин. Похоже, с талибами повторится та же история.
«Кроме меди, кобальта, лития, в которых остро нуждается весь развитый мир, в Афганистане есть залежи нефти, — говорит руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев. — Однако политический хаос, нестабильность и междоусобица не позволяют построить нормальную экономику на этой ресурсной базе. Те иностранные силы, которые так или иначе присутствовали в стране на протяжении многих лет, сейчас спешно покидают ее. Сам же Афганистан не располагает нужной инфраструктурой, технологиями и кадрами для добычи сырья».
Для привлечения внешних инвестиций необходимо прежде всего создать в стране спокойную обстановку, гарантировать безопасность и налоговые преференции иностранным специалистам. Как правило, отмечает Деев, подобные режимы привлекают зарубежных инвесторов как раз за счет гигантской коррупции: в условиях нестабильности и несоблюдения законов можно «наварить» гораздо больше. Пока сложно прогнозировать, по какому сценарию пойдет развитие событий. Но за последние 40 лет Афганистан, будучи в 1979-м одним из государств третьего мира, уверенно скатился в феодализм.
«Для начала Афганистан должен состояться как государство, а режим талибов — обрести международное признание. Без признания нет и инвестиций, — рассуждает ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. — Делать сейчас какие-то прогнозы относительно освоения месторождений явно рано. Что могут предпринять талибы, так это устроить некую ревизию полученных американцами в 2010 году геологических данных. Например, с помощью какого-нибудь тендера или аукциона. Иностранцы не станут вкладывать большие деньги в освоение природных богатств страны, в лучшем случае они поучаствуют в гуманитарных миссиях, в проектах, связанных со строительством, электрификацией, водоснабжением».
Основные внешние игроки, включая Китай, едва ли будут сейчас расширять зону своего экономического влияния в Афганистане. На взгляд Масленникова, все понимают, что любой неосторожный шаг чреват серьезным региональным конфликтом, с весьма вероятным участием Пакистана и Индии. Нынешний триумф террористического и непризнанного в РФ «Талибана» еще не означает, что оппозиция уничтожена, что новый режим контролирует всю территорию страны. Афганистан по-прежнему раздираем внутренними (межплеменными, клановыми , религиозными) противоречиями, и талибам придется искать компромиссы, чтобы удержать ситуацию под контролем.
