Вообще-то говоря, было бы странно, если бы сегодняшняя ситуация с продуктами и ценами на них рано или поздно не дала о себе знать.
Все перестроечные годы мы официально считали, что отечественное село — такая черная дыра, что в нее сколько ни вкладывай миллиардов, толку будет кот наплакал. И что разумнее всего покупать еду у западных фермеров, ее там перепроизводство. А у нас нефть и газ, стало быть, нефтедоллары девать некуда.
Даже термин есть для такого случая, называется — международная кооперация. Зачем, допустим, выращивать кукурузу за Полярным кругом, если ее в три раза дешевле привезти из Канады или Америки?
Или из сегодняшнего. Вот мясо кур дорожает, хотя цены на него мы регулируем в ручном режиме. А если бы закупали бройлеров по импорту, то со всей логистикой, доставкой с другого конца света в наших магазинах были бы они дешевле отечественных.
Но мы не ввозим заграничных кур — ведь если закупать по импорту, то о какой продовольственной безопасности страны можно говорить?
— Нашу программу импортозамещения точнее нужно было бы назвать импортовытеснением, — считает в прошлом известный политик, бывший министр ельцинского правительства Николай Травкин. — Органы власти заточены на борьбу с «чужеземщиной». Но мы слишком увлеклись своей самодостаточностью, тем, что от мира нам якобы ничего не надо, отечественное вкуснее и дешевле. Но семена по-прежнему не свои, мальки для рыбы — не свои. Во всех сферах осталась зависимость…
* * *
О продовольственной безопасности мы вспомнили не в 2014 году, когда начался «Крым и Рим», программа импортозамещения, а раньше — в начале 2000-х годов. Когда в России были объявлены нацпроекты, в том числе по развитию агропромышленного комплекса.
Благодаря госпрограмме в стране отстроили современные свинокомплексы и птицефабрики. Это позволило нам в достаточно короткие сроки на 100% обеспечить себя свининой и мясом птицы, даже кое-что экспортировать за живые доллары.
Гордимся первым местом в мире по экспорту пшеницы, валютой от зерновых, которая превышает экспорт вооружений.
Наконец, продовольственной безопасностью, достигнутой по некоторым продуктам в последние годы.
Но что стоит за этой парадной ширмой?
«МК» опросил ряд экспертов. По большому счету, считают они, об этом мы узнали только в 2020 году, когда грянула эпидемия коронавируса, когда как осиновый лист затряслась наша национальная валюта и к нам на уборку урожая не смогли выбраться трудовые мигранты из Средней Азии.
Отечественный АПК по многим показателям стоит на глиняных ногах.
Семена многих сельхозкультур, благодаря которым добиваемся высоких урожаев, импортные. Суперсуперэлиту закупаем в Голландии, в Финляндии или в Германии. Свою селекционную базу потеряли в лихие 90-е — за 30 лет так и не пытаясь ее воссоздать.
Из 20 лучших сортов семенного картофеля 19 — заграничные. Только один сорт «Удача» — отечественный.
В какой-то степени мы вправе считать эти семена нашенскими, выращены-то они на российской территории, и даже каждая последующая репродукция вообще считается российской. Но вот права на высший класс клубней принадлежат западным партнерам.
Современные свинокомплексы и птицефабрики созданы по точному образу и подобию западных, с их оборудованием и запчастями. Полетела муфточка или шестеренка — гони доллары, деньги вперед. Как в условиях падающего рубля не дорожать себестоимости?
Дня не проходит, чтобы в России не сел самолет из Голландии с инкубационными яйцами, из которых выводятся куры-несушки, до недавнего времени обеспечивавшие нас дешевым яйцом. Яйцо из-за границы по воздуху мчится, а здесь еще и ручное регулирование — ну как ему не дорожать?
Покупатели не понимают: почему растут цены на курятину, свинину, говядину, молоко?
Про западное оборудование за доллары и самолеты с инкубационным яйцом мы уже знаем.
Чего еще не знаем? Дорожают комбикорма. Им-то с чего — спросите вы? Ведь это зерновые, а их мы успешно продаем по всему миру.
Молотые пшеница и ячмень, дешево и сердито, практиковались в советские времена. Сегодня в килограмме комбикорма для птицы или поросенка только 40% ценового сегмента занимают ячмень или кукуруза. Все остальное — добавки, премиксы, гормоны роста, защита от болезней — их в основном тоже закупаем по импортным поставкам.
Список зависимости отечественных аграриев от западных поставщиков можно продолжать и продолжать.
Все на 10 ходов просчитано и запрограммировано вперед, цены на продукты не остановить, как их ни регулируй — прямой заморозкой или «добровольными» соглашениями между производителями и торговыми сетями.
До поры до времени такая ситуация нас полностью устраивала. А зачем что-то менять, проводить глубинные реформы? Ведь по международной кооперации живет весь мир.
И вот — прилетело.
* * *
Продовольственная инфляция в 2020 году в России оказалась в 7 раз выше, чем в Европе. Мы это хорошо почувствовали на своих кошельках — по сахару, подсолнечному маслу, по многим видам овощей и круп. И на пандемию коронавируса ее никак не спишешь. По Европе, как мы знаем, он проехался более мощно, а цены там не тряслись.
Больше всего по итогам минувшего сельхозгода подорожали овощи. Картошка почти на 60%, морковка без малого на 50 — поболее даже, чем сахар-песок и подсолнечное масло.
Из-за дефицита мигрантов не смогли полностью убрать картофельные плантации, а из-за погодных условий он к тому же уродился мелким и неказистым. Морковки вообще посадили мало, да и она из-за проливных дождей тоже не ахти какая.
Повторится ли ситуация в нынешнем году? Как-то все к этому и идет.
Уже потому, как руководители АПК, в том числе и Всероссийской фермерской ассоциации, старательно обходят тему трудовых ресурсов, становится ясно, что тема для них чрезвычайно важная и болезненная.
По новым правилам иностранную рабочую силу нужно заказывать в заявительном порядке. И только тем компаниям, которые имеют свой штат не меньше 250 человек и у которых годовой оборот от 2 млрд рублей. Чтобы могли разместить приезжих, создать им нормальные бытовые условия, организовать медицинское обслуживание.
Мелкие сельхозпроизводители, а их в России около 180 тысяч, таким условиям, понятно, не отвечают. Уже сегодня многие заявляют, что сильно сократят свои посевы, а некоторые готовы на «смутное время» вообще переквалифицироваться в ЛПХ — в личное подсобное хозяйство. Зачем выращивать то, что останется в поле? Студентов им никто не даст — нужны теплые помещения, баня, организованное питание — это не гастарбайтеры, которые подобные проблемы решали самостоятельно.
Похоже, что Минтруд и МВД, разрабатывавшие новые правила, про Минсельхоз забыли и ни с кем из аграриев не советовались. В конечном итоге на селе переизбыток рабочих рук из местных жителей, которые нигде не работают. Вот и пускай поучаствуют в битве за урожай.
Как в 37-м, к уборочной привлекут сидельцев из мест не столь отдаленных. Не матерых бандитов, а отбывающих наказание по легким статьям, ставших, так сказать, на путь исправления. Говорят, что рядом с крупными агрохолдингами уже обустраиваются «места дислокации» для заключенных. Все как полагается: с высоким забором и колючей проволокой.
* * *
Аграрии заверяют, что посевная кампания пройдет успешно. Да и планы Минсельхоза, можно сказать, наполеоновские. И морковки посеем достаточно (в прошлом году ее посевные площади сократились на 10%), и по сахарной свекле примем соответствующие меры — чтобы реабилитироваться за прошлый год.
Но кто будет собирать урожай, ходить с мешками по полю, сортировать стандарт от «гороха»?
В прошлом известный бригадир строителей, Герой Социалистического Труда Николай Травкин знает, как ситуация будет развиваться дальше — он это уже проходил. На стройки века поступит телефонограмма, что всю технику, которая способна применяться в поле, нужно бросить на уборочную кампанию. В советские времена стройки осенью останавливались, все бились за урожай, ведь хлеб — всему голова.
— Потом на всю страну выступит какое-нибудь медийное лицо и вспомнит, как в студенческие годы они всем курсом, с песнями и гитарами, ехали «на картошку», и все было прекрасно. Другое медийное лицо припомнит, как на овощебазах бюджетники перебирали гнилую картошку — и у них тоже все было прекрасно! Возвращаемся не на пустое место, — говорит Николай Ильич, — все отработано в советские времена. Но результат будет тот же: пустые полки.
Он считает, что пропагандируемая сегодня стратегия, что мы сами с усами и что сделаем лучше всех на свете, — в корне неверная. «Мы слишком увлеклись прославлением своего характера, что нам ничего от мира не надо, всего хватает. Мир стал другим, все переплелось: экономика, логистика, даже человеческие отношения. В одиночку сегодня никто не выживет. Если только не возвращаться к первобытно-общинному строю».
* * *
На 32-м съезде российских фермеров в конце 2020 года 1-й заместитель министра сельского хозяйства РФ Джамбулат Хатуов говорил, что с 2022 года правительство намерено сократить ввоз в страну сезонных рабочих из постсоветских республик. К уборочной кампании будут привлекаться студенты — начиная с профтехучилищ и колледжей и заканчивая вузами.
Но что для этого предпринимается уже сегодня?
Никто ничего не говорит о комплексном социальном развитии села, чтобы молодежь после школы ехала не в Москву в поисках лучшей доли, а оставалась механизаторами в своих хозяйствах.
Значит, возникшие кадровые проблемы власти считают временными, которые страна как-нибудь переживет. А дальше авось все вернется на круги своя. Нефть и газ снова станут востребованы на рынке, укрепится наш рубль, и все будет по-старому.
Даже для того, чтобы с 2022 года отказаться от трудовых мигрантов и использовать на уборочной внутренние ресурсы, тех же студентов и безработных, — нет и намеков на разработку какой-то «дорожной карты», планов финансирования и т.д.
Год назад государство предложило аграриям льготную сельскую ипотеку. С тем расчетом, что крестьяне, под символические проценты, смогут брать кредиты и строить или расширять свои дома в деревне, «пускать корни».
Формально Минсельхоз доволен ее результатами. Ипотека «придала импульс», «оживила» и пр. Но, по мнению Счетной палаты, только 17% работников АПК смогли получить такие кредиты. Зато хорошо поправили свой квартирный вопрос горожане, не имеющие никакого отношения к селу.
Еще в России действует программа развития сельских территорий — со строительством школ и амбулаторий, дорог, созданием современной социальной инфраструктуры. Под нее, кстати, выделены и немалые деньги.
Но на 2021 год она урезана аж наполовину!
В перспективе село будет ветшать и пустеть, а нам на уборочную будет требоваться еще больше гастарбайтеров.
— По-хорошему в стране должно быть два сельских министерства, — считает кандидат экономических наук, ведущий программы «Сельский час» Игорь Абакумов. — Нынешнее, которое занимается производством. И министерство по сельским территориям. С передачей в него всех средств на развитие деревень. Сегодня эти деньги размазаны по другим ведомствам: Минздраву, Минтрансу, Минобразования и прочее. Деньги немаленькие, но они отдельной строкой не выделены, и до села очередь доходит по остаточному принципу. Могут что-то сделать в глубинке, а могут и не сделать, душа не болит, это не их, не родное.
* * *
В общем, мы соберем все силы в кулак — как правило, у нас это хорошо получается. И уж точно посеем и пожнем не меньше, чем в прошлом году. Значит, полки в магазинах пустыми не будут, а к ценам мы уже попривыкли.
Но все это затыкание дыр здесь и сейчас. О перспективе никто серьезно не задумывается. Значит, цены и дальше будут расти. Как пошутил Николай Травкин, хорошо, что у нас еще хоть что-то растет...
