В центре внимания Алексея Кудрина и Счетной палаты вопрос, как повысить доходы россиян. Конечно, не все доходы, а в первую очередь самые низкие. На первый взгляд все достаточно просто: определить, какие доходы считать недопустимо низкими, выявить, где (в каких отраслях и регионах) такие доходы выплачиваются, и повысить их. Но подход Счетной палаты, которая, по признанию ее главы, вырабатывала его целый год, гораздо сложнее и академичнее. Кудрин рассказал Путину, что его ведомство разработало ни много ни мало математическую модель, которая, учитывая социальные и региональные особенности, позволит более чем вдвое сократить уровень бедности в нашей стране к 2030 году — с текущих 13,5% до 6,5%. Сейчас и модель, и конкретные предложения Счетной палаты направлены на рассмотрение в социальный блок правительства.
Математика — это убедительно. Но вот о том, какие конкретные шаги предлагает Счетная палата и какова реакция на них со стороны президента, пока известно только Кудрину и Путину. Зато можно оттолкнуться от того, что раз подход Счетной палаты настолько нов, что потребовалось ознакомить с ним президента, да еще не на каком-то широком заседании, а на встрече один на один, то это значит, что обсуждаемые идеи при новом подходе оцениваются как недостаточные. Так какие же предложения Счетная палата считает уводящими борьбу с бедностью в сторону от самого эффективного маршрута?
Назовем две. В конце прошлого года ряд российских политиков, среди них были спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко и министр экономического развития Максим Решетников, а также госбанкир Андрей Костин, реанимировали высказывавшуюся и ранее идею о том, что в рамках борьбы с бедностью стоит отменить подоходный налог для членов малоимущих семей, то есть отменить НДФЛ с МРОТ. В январе 2021 года эту идею прокомментировал Алексей Кудрин. Он высказался за то, что с точки зрения борьбы с крайней бедностью эффективность освобождения от налога уступает адресной субсидии. Кудрин подчеркнул, что освобождение от подоходного налога не затронет положение тех семей, которые в наибольшей степени нуждаются в поддержке — «это семьи с детьми, с больными детьми, семьи, которые по какой-то причине не могут работать», а значит, у них практически может не быть доходов, которые облагаются налогами. Другими словами, налоговая мера не доходит до тех, кто находится если не на социальном дне, то в самом тяжелом материальном положении. По той же причине недостаточна и такая мера, как правительственные субсидии бизнесу за трудоустройство безработных.
Кудрин строит свои предложения клином, острие которого направлено на поддержку самых остро нуждающихся, а подобная поддержка может быть оказана прежде всего адресными субсидиями. Как эти субсидии снабдить точным адресом и довести именно до тех, на кого они рассчитаны, — тут как раз математическое моделирование может пригодиться.
Но есть вопросы и другого рода. Существуют разные измерения бедности. Международная статистика, а вместе с ней и Росстат считают, например, индекс многомерной бедности, он включает в себя 14 направлений: уровень здоровья, образования, занятость, питание, одежда и обувь, базовые товары, медицина, средства коммуникации, базовые потребности, общение и отдых, крупные покупки, доходы, жилье, окружающая среда. К бедным относятся те семьи, для которых характерно состояние нехватки по крайней мере по четырем из этих направлений. По тому же принципу строится индекс депривации, замеряющий лишение доступа к тем благам, которые в обществе считаются стандартными. Таких показателей 16, ниже порога бедности считаются те, кто лишен доступа к 6 и более из них.
Все это звучит академично. Но суть клокочет! Нищета — это социальный код. Это не просто нехватка денег, это лишение доступа к тем или иным благам, ресурсам и возможностям. Спустя много десятилетий в нашей стране снова звучит горькое слово «лишенец». Это в конечном счете лишение будущего. И Россия уже находится в цикле самовоспроизводства нищеты.
Едва ли не самое страшное в том, что, по российской официальной статистике, каждый четвертый житель нашей страны до 18 лет живет в бедной семье, а если называть вещи своими именами — в нищете. А это сужение перспектив социального развития не только тех, кто смирился со статусом нищего, и их будущих семей, но и всей страны. Потому что не может быть счастливого будущего у страны в эпоху сверхбыстрых инновационных перемен и разворачивающихся прямо на наших глазах цифровых революций, когда четвертая часть подрастающего поколения грубо отрезана от тех каналов, по которым будущее уже можно ощутить в настоящем. Надо обладать сверхспособностями и недюжинной силой воли, чтобы получить шанс пробиться и самореализоваться. Многие потенциально успешные люди не смогут преодолеть этот маршрут и останутся на дне. А это очевидный проигрыш для страны.
Значит, еще один приоритет борьбы с бедностью формулируется так: среди детей не должно быть нищих.
