Обещанного 40 лет ждут
В июне 2017 года президент Путин проводил прямую линию. К нему обратилась жительница города Нягань Ханты-Мансийского края. 40 лет назад, будучи юной комсомолкой, она приехала осваивать Сибирь и Дальний Восток.
Таких людей были десятки тысяч. По призыву партии они переезжали в сибирские и дальневосточные регионы, чтоб строить БАМ и другие необходимые стране индустриальные объекты.
Жилья для них не было, ведь они ехали на не обустроенные стройплощадки. Их селили в строительные вагончики. Обещали, что временно. Но они до сих пор там живут. Квартиры им так и не дали.
Канализации в вагончиках нет. Туалеты на улице. Женщина на прямой линии просила Путина обратить внимание на столь некомфортные обстоятельства. У нее, как и у многих, в вагончике выросли дети, теперь подрастают внуки. Хотелось бы, чтоб хоть они пожили по-человечески.
Путин внимательно все выслушал и объяснил, что формально вагончики не являются жильем, поэтому они не подпадают под программу расселения аварийного жилья. Иначе вопрос был бы давно решен. Но сказал, все равно всех расселим — «деньги на это выделены». И дал поручение правительству: 1) сосчитать нуждающихся, 2) выделить из федерального бюджета субсидии регионам, в которых живут эти горемыки, и 3) региональным властям на выделенные субсидии купить или построить для них жилье.
С той прямой линии прошло три года. Подошло время Счетной палате проверить, как выполняется поручение президента.
В ходе проверки обнаружилось, что оно не выполняется по независящим от правительства и губернаторов причинам.
На конец 2017 года в непригодных для жизни строениях проживало более 9 тысяч семей — в общей сложности 32 тысячи человек. Чтоб их расселить, требуется 27 млрд руб.
Минстрой планировал их переселять в 2020–2022 годах. Но не всех, а только 852 семьи (2454 человека), которые подходят под установленные критерии.
Под критерии подходят те, кто проживает в нежилых помещениях. Так записано в соглашении о выделении субсидий.
Но — сюрприз! — подавляющее большинство нежилых помещений формально, оказывается, являются жилыми. Причем давно уже.
Жилыми их признавали суды, потому что строителей надо было где-то прописывать. Иначе они не могли прикрепиться к поликлинике, отдать детей в детсад, проголосовать на избирательном участке.
В нежилом помещении прописать нельзя. И предоставить им жилое помещение вместо нежилого было невозможно. Поэтому власти сделали ход конем: признали нежилое жилым, чтобы осваивающие просторы Сибири и Дальнего Востока могли прописаться и пользоваться социальными благами.
Сейчас из-за того старого «хода конем» случился управленческий коллапс.
Губернаторы, Минстрой, Счетная палата собирались на совещания, устраивали мозговой штурм, чесали репу. «Что делать нам, великим командирам? Может, критерии изменить? Написать, что расселять можно всех, кто живет много лет в непригодных для жизни помещениях — как в нежилых, так и в жилых? Или это будет отступление от принципов?»
На данный момент решения нет. Великие командиры, как мы поняли, перегрелись и зависли.
Напомним, что президент дал поручение решить вопрос с вагон-городками и переселить оттуда людей три года назад. За три года ничего не произошло.
С другой стороны, чего торопиться, если люди уже 40 лет так живут.
Пусть еще поживут.
Обещанного 22 года ждут
В 1996 году в городе Волжском Волгоградской области начал строиться Федеральный центр трансплантации почки и диализа. 150 коек, поликлиника, диагностические отделения, операционный блок, лаборатория и даже гостиница на 150 мест.
Строился он 22 года.
В 2018 году наконец был достроен. Но до сих пор не работает.
Мы внимательно прочитали отчет Счетной палаты, проверявшей расходование бюджетных средств на строительство этого центра, но, честно сказать, так и не поняли, почему он строился 22 года вместо двух лет или пускай даже трех.
Возводила его дирекция единого застройщика-заказчика Минздрава. Это казенное учреждение, которое ведет коммерческую деятельность на бюджетные деньги.
Документов о расходовании средств на строительство за период с 1996 по 2004 год Счетная палата у этой дирекции не нашла. Нету их.
К счастью, нашлись документы о расходах на строительство с 2010 года и позже.
Из них можно узнать, что по плану, принятому в 2010 году, Центр трансплантации почки должен был быть достроен в 2014 году, но был сдан в эксплуатацию на четыре года позже.
Когда это эпохальное событие свершилось, выяснилось, что у центра нет лицензии на медицинскую деятельность. Несмотря на то что его строил, между прочим, Минздрав РФ.
Лицензию Центр трансплантации почки получил только в январе 2020 г. и должен был в первой половине 2020 г. начать работать, но, как мы уже сказали, не начал. Видимо, из-за пандемии. Но, может, и из-за других каких-то причин.
Теперь несколько слов о тех, кому нужен центр.
Потребность в трансплантации почки у населения нашей страны — 40 пересадок в год на 1 миллион человек.
По данным Счетной палаты, в 2017 году донорскую почку получили всего 8 человек.
С 2012 по 2017 год количество пациентов в листе ожидания на трансплантацию почки выросло с 3471 до 5531 человека.
Средний срок ожидания за это время увеличился и составляет в среднем 4 года и 7 месяцев.
Российская Федерация в рейтинге по количеству пересаженных почек на 1 млн человек населения из 100 стран мира находится на 64-м месте, между Гватемалой и Эквадором.
Людям с больными почками негде лечиться. Специализированных учреждений слишком мало. На всю страну — 41. Вот они и умирают.
Когда Центр пересадки почки в Волжском откроется, он полностью удовлетворит потребности юга России в лечении больных с хронической почечной недостаточностью и проведении операций по трансплантации почки.
Но после 22 лет ожидания в это уже плохо верится.
Обещанного 10 лет ждут
Вокруг Москвы строится Центральная кольцевая дорога. Она должна разгрузить транспортные потоки, в которых круглосуточно стоит Московский регион, опаздывая на встречи, задыхаясь от угарного газа и тратя напрасно время, которое могло быть заполнено созидательным трудом.
ЦКАД — трасса федерального значения. Несмотря на то что она проходит по территории Московской области, ее строят не подмосковные власти, а государственная компания «Автодор» на средства федерального бюджета, Фонда национального благосостояния, инвесторов и концессионеров. Инвесторы и концессионеры вкладывают примерно четверть всех средств, а три четверти дают бюджет и ФНБ.
Подготовительные работы по строительству ЦКАД начались еще в 2011 г., а завершено все должно было быть в 2018 г. Потом сроки съехали: началом работ стал считаться конец 2016 года, а ввод в эксплуатацию планировался на октябрь 2020-го.
«В связи с несоблюдением установленных сроков, — отмечает Счетная палата, — в паспорт проекта дважды вносились изменения в части сроков завершения строительства, а также структуры финансирования проекта».
В 2017 г. срок строительства увеличен на год, объем финансирования вырос на 13,4 млрд руб. (4,5% от всей стоимости проекта) и составил 313,2 млрд.
В 2019 г. срок строительства увеличен еще на 2 года (до 2021 г.), объем финансирования снова вырос, теперь еще на 2,6 млрд, — и составил уже 315,8 млрд руб.
Это притом что ранее президент Путин указывал на «недопущение увеличения стоимости проекта». Специальное поручение даже давал: не допустить! Но нет, не выполнилось его поручение.
Дополнительные средства в строительство ЦКАД вложил концессионер — АО «ДСК «Автобан».
Все, что он вложил, он должен получить обратно из платы за проезд, которая будет собираться на ЦКАД.
Сначала предполагалось, что проезд там будет стоить примерно 2,5 рубля за километр. Но если в стройку инвестированы дополнительные средства, которые надо вернуть, плата, понятно, тоже вырастает.
Чем дороже сейчас обходится ЦКАД, тем больше мы, автовладельцы и перевозчики грузов, будем платить за счастье по ней проехать.
В этой связи интересно узнать причины, по которым ЦКАД каждый год дорожает на миллиарды.
В отчете Счетной палаты о проверке этой «стройки века» приводятся несколько эпизодов, косвенно их объясняющих.
В 2013–2014 годах, например, на участке Яхрома—Ногинск надо было переложить газопроводы, потому что они шли по тем земельным участкам, где должна была пройти ЦКАД. За эту работу было заплачено 229,2 млн рублей, предназначенных на строительство.
В ноябре 2017-го пришлось снова демонтировать и перекладывать порядка двух километров этих, один раз уже переложенных газопроводов, потому что оказалось, их уложили не там, где надо было, — на несогласованных земельных участках. На второе перекладывание ушло еще 4,8 млн руб., которые были предназначены для каких-то других работ.
Так понемногу и набралось общее удорожание. Здесь чуть ошиблись, там чуть отклонились, тут чуть своровали. Курочка по зернышку клюет. А в результате оказывается, что нужны миллиарды дополнительных средств.
Про «чуть своровали» у аудиторов тоже есть любопытный эпизод.
На том куске ЦКАД, что проходит через Раменский район, надо было вырубить лес. Договор на вырубку получило ООО «Стройгазсервис», которое обычно перекладывает газопроводы, но лес рубить тоже может. За вырубку и складирование древесины ГК «Автодор» заплатила ему 111,4 млн руб.
Сама древесина по договору принадлежала «Автодору». Исполнитель должен был ее разделать, отвезти на площадку и отвечать за сохранность.
Но что-то пошло не так, и вся вырубленная древесина исчезла в неизвестном направлении.
Можно, конечно, предположить, что посторонние нехорошие люди ночью приехали и выкрали 22 тыс. кубов древесины, которая принадлежит ГК «Автодор» и охраняется «Стройгазсервисом». Но как-то трудно поверить, что такие высокопрофессиональные коммерческие компании столь по-детски лоханулись и дали себя обворовать.
Вырубленная древесина испарилась в начале 2019 года, а в декабре, то есть почти год спустя, «Автодор» подал все-таки иск на «Стройгазсервис» — на возмещение упущенной выгоды в размере 45,3 млн руб.
Тут как раз и пришли аудиторы Счетной палаты. Все посчитали и сказали: это очень мало — 45,3 млн. Украденная древесина стоила гораздо дороже — 137 млн.
«Автодор» тогда сказал «ну ладно» и подал новый иск на 137 млн руб.
Сто миллионов туда, сто миллионов сюда. При том богатырском размахе, с каким тратятся народные деньги на ЦКАД, невелика разница.
■ ■ ■
Если покопаться в материалах Счетной палаты, можно набрать уйму подобных историй из всех сфер. Все они будут о том, как плохое администрирование тормозит и губит нужные людям проекты. Неправильно спланировали, неверно сосчитали, где-то не учли, что-то не состыковали, нарушили технологическую последовательность, закупили неподходящие материалы, не оформили, не зарегистрировали… Одно и то же из проекта в проект, из программы в программу. И всегда прилагаются объективные оправдания и объяснения: мы не виноваты, так вышло.
Представьте теперь, что вы наняли прораба строить дачу. И вот он ее строит пять лет вместо одного года и за это время вытянул из вас втрое больше денег, чем вы договаривались изначально.
Станете вы после этого опять его нанимать — теперь чтоб он ремонтировал вам квартиру в городе? Дадите ему снова деньги, чтоб нанял рабочих, купил материалы и организовал работу?
Наверно, не станете. Наверно, после того измывательства, которое он устроил с дачной стройкой, вы ему не доверите даже будку сколотить для собаки и наймете кого-то другого.
Такое же отношение должно быть и у государства к бюджетным деньгам и государственным проектам.
Вот только выбирать ему не из кого. Все «прорабы» у него одинаковые, и других нет.
