Власти ведут поиск подходящих проектов. Один, судя по всему, нашли. Там, правда, не лошадь, а жеребенок. Но чтобы его быстро выкормить, придется принести в жертву права граждан, нанести вред экологии и нарушить ряд законов страны.
Сначала — немного цифр, чтобы просто понимать, как много мы имели раньше благодаря нефти и как мало будем иметь теперь.
В прошлом году государственный бюджет России составлял 20 трлн рублей, а нефть стоила в среднем 63 доллара за баррель. Доходы от нефти принесли в бюджет 120 млрд долларов — примерно треть бюджета.
При цене 32 доллара за баррель нефтяные доходы смогут обеспечить уже не треть, а всего 15% бюджетных расходов.
Если нефть опустится до 15 долларов за баррель, доходы составят и вовсе порядка 7% бюджета, а 23% расходов, которые раньше оплачивались из нефтяных денег, окажутся без финансового обеспечения.
Где государству брать деньги, чтоб закрывать эту дыру?
Негде. Придется лезть в кубышку. В ход будут пущены средства Фонда национального благосостояния и золотовалютные запасы, отложенные на «черный день». Их хватит на пару лет. За это время экономический кризис, вызванный пандемией, закончится, мировая промышленность заработает и производители снова начнут покупать нефть.
Плохо то, что той цены, какую за нее давали раньше, уже никто не предложит.
«Производство нефти в России не упадет, но такой ренты, которая была последние 20 лет, у нас уже не будет», — сказал на днях председатель Счетной палаты Алексей Кудрин. То же самое в один голос повторяют все эксперты.
Пандемия ускорила то, к чему давно шло дело.
Нефть — всё. В будущем она станет примерно тем же, чем уголь. Да, ее будут покупать. Но не так много, как раньше, и не за такие деньги.
Лошадь сдохла, это правда. Из-за коронавируса она это сделала раньше, чем ожидалось, но неминуемую кончину ей предрекали уже давно. За последние 20 лет кто только не говорил, что с нефтяной иглы пора слезать. Так что большой новости тут нет. А это значит, что у власти уже должен быть готов список новых проектов, доходы от которых смогут компенсировать уходящую со сцены нефть.
Мы постарались эти проекты найти.
***
Первого апреля Госдума приняла в первом чтении проект изменений к Федеральному закону «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты в целях реализации приоритетных проектов по строительству, реконструкции объектов инфраструктуры железнодорожного транспорта.
В Думу он поступил еще в декабре, никто не торопился его рассматривать, и вдруг в самый разгар пандемии о нем вспомнили.
С первого раза он не набрал достаточно голосов из-за того, что содержащиеся в нем положения открыто и дерзко нарушают другие законы, гарантирующие соблюдение прав граждан Российской Федерации.
Но председательствующий немедленно объявил, что случилась техническая ошибка и надо законопроект переголосовать.
Его рвение не могло не обратить на себя внимание. Стало ясно, что закон спешно понадобился наверху, о чем и было уведомлено руководство Госдумы.
В итоге из депутатского корпуса не мытьем, так катаньем было выдавлено необходимое количество голосов, а законопроект №866900-7 в первом чтении — принят.
Ознакомившись с ним, мы поняли, на какую лошадь решили сделать ставку власти.
Идея, сразу скажем, не новая.
Состоит она в том, что наши богатства — это не только леса и недра, но еще и географическое положение, позволяющее использовать территорию нашей страны для международных транзитных перевозок.
Если построить скоростные железнодорожные магистрали от восточных границ до западных, по ним будет очень удобно возить грузы из Китая в Европу и обратно. Транссиб и БАМ уже есть, но там поезда не могут развивать высокую скорость. Надо поэтому обновить их, проложить новые пути и извлекать выгоду: зарабатывать на транзите и иметь уважение от всех, кто возит грузы по нашим надежным, скоростным и безопасным железным дорогам.
Заняться этим предлагалось еще в 90-х годах, но тогда и денег не было в государстве, да и вообще было не до того. Потом деньги появились, но все равно было не до того. Курс был взят на строительство трубопроводов, а не железных дорог. Именно трубы рассматривались как инструмент политического влияния: они привязывали к России потребителей российской нефти.
Транзитным проектом всерьез занялись только в 2018 г., когда правительством был утвержден Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры на период до 2024 г. в качестве одного из национальных проектов.
Этот Комплексный план предусматривает развитие транспортных коридоров Восток—Запад и Север—Юг. К 2024 году объем экспорта их услуг должен составить 25 млрд долларов.
Продавленный через Думу в разгар пандемии и падения цен на нефть законопроект свидетельствует о решении сконцентрироваться сейчас на коридоре Восток—Запад.
«Предусмотрено увеличение провозной способности Байкало-Амурской и Транссибирской железнодорожных магистралей до 180 млн тонн к 2024 г., а также подходов к портам Азово-Черноморского бассейна, — говорится в пояснительной записке к законопроекту. — Предусмотрены мероприятия по увеличению пропускной способности для обеспечения роста объемов транзитных перевозок контейнеров в 4 раза, а также сокращение времени перевозки контейнеров железнодорожным транспортом (в частности, с Дальнего Востока до западной границы Российской Федерации — до 7 дней)».
***
Решить эту задачу надо очень быстро, поэтому законопроектом убираются все ограничения, способные затормозить строительство новых железнодорожных путей и обновление старых.
В ходе строительства и реконструкции Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей, а также подходов к портам Азовского и Черного морей:
1) не надо будет проводить общественные обсуждения и публичные слушания — все объекты будут строиться без учета мнения местного населения и ранее утвержденных территориальных планов;
2) не надо будет обходить стороной особо охраняемые природные территории (ООПТ) — если ж/д пути или инфраструктуру надо строить в ООПТ, изменяться будут границы природных заповедников, а не строительные планы;
3) необходимые для строительства земельные участки — в частной собственности, муниципальной и какой угодно — будут изыматься, как только соответствующее решение примет суд. Возможности оспорить его не будет.
Начинать строительство на изымаемых участках можно еще до того, как они будут должным образом оформлены, а документация на строительство — утверждена. Вчера, например, суд вынес решение, что ваш дачный участок изымается для государственных нужд: через него пойдет железнодорожная магистраль. А сегодня к вам уже приезжают рабочие, чтоб размечать, сносить, рыть;
4) присоединение строящихся объектов к технологическим сетям (линиям электропередач) будет происходить «по особым правилам», и плата за них тоже будет «особая». Можно только догадываться какая;
5) вокзалы, станции, склады, депо будут возводиться без получения градостроительного плана земельного участка. Где надо будет, там их и построят;
5) оценки воздействия на окружающую среду уходят в область необязательного. Экологическая экспертиза будет оценивать воздействие по тому варианту размещения объекта, что утвержден заказчиком, без рассмотрения альтернативных вариантов;
6) начинать строительство объектов можно будет до получения разрешения на строительства и проведения государственной экспертизы;
7) эксплуатировать построенные объекты можно будет начинать до получения разрешения на эксплуатацию;
8) для того чтобы добывать для стройки песок и щебенку, можно будет рыть котлованы там, где удобно строителям, — так же как сбрасывать грунт в водоемы: «отсутствие положительного заключения государственной экологической экспертизы не является основанием для отказа в выдаче разрешения на захоронение донного грунта».
В законопроекте есть еще несколько пунктов, но, наверное, хватит и вышеперечисленных, чтоб схватиться за голову.
Правовое управление Государственной думы дало заключение, где перечислено множество законов, которые нарушает законопроект, включая статьи Земельного и Градостроительного кодексов, Гражданского процессуального кодекса и Арбитражного процессуального кодекса.
Правительство, тем не менее, дало на законопроект официальный отзыв. Оно поддержало все вышеперечисленные меры, кроме положения «об особенностях изъятия для государственных или муниципальных нужд земельных участков и (или) расположенных на них объектов недвижимости».
И на том спасибо, как говорится.
В ходе обсуждения законопроекта согласные с ним депутаты объясняли неотложную необходимость его принятия тем, что иначе поезда будут ездить по Транссибу и БАМу со скоростью 30–40 км в час и «мы с вами не вывезем то, что транзитом вывозится всеми странами мира».
Несогласные в ответ замечали, что законопроект нарушает права граждан, и высказывали опасения о порождении «еще большего беспредела».
Никто, к сожалению, не сказал, что проект «Восток—Запад», который должен помочь компенсировать нефтяные потери, надо было начать воплощать в жизнь еще лет десять назад, по крайней мере.
Тогда не пришлось бы сейчас горячку пороть со всеми вытекающими последствиями.
***
Транзитный проект — вернее, даже не сам проект, а беспрецедентный порядок его осуществления — производит гнетущее впечатление.
Он нарушает права и законы — и одновременно показывает, что власти абсолютно никак не готовились к сокращению нефтяных доходов. Не думали, как будет жить страна. Не подстилали соломку. И только когда гром грянул, стали креститься.
Они и сейчас не говорят ничего конкретного.
«Производство нефти в России не упадет, но такой ренты, которая была последние 20 лет, у нас уже не будет, — пообещал на днях Алексей Кудрин. — Для всей экономической политики, в том числе для бюджетной политики, это важнейший вызов, если ненефтегазовый сектор не станет развиваться активнее. «Ренту» теперь будут давать новые технологические и инновационные решения, «цифра», инновации, но только если мы будем опережать других».
Что здесь имеется в виду? Какие конкретно «технологические решения»? Какая «цифра»?
Никто ничего не расшифровывает. Просто повторяют друг за другом с умным видом: «цифровизация», «высокие технологии», «искусственный интеллект»…
А откуда оно все возьмется?
Нет, понятно, у нас уйма талантливых людей. Молодых гениев. Наверное, они могут изобрести такую высокую технологию, какой ни у кого нет. Но ведь в нашей стране все равно никакое изобретение невозможно превратить в промышленное производство.
Возьмите, к примеру, Сколково. Кто-нибудь знает, что там создано за последние годы такого, что приносит казне миллионы долларов? Не миллиарды, как нефть, а хотя бы миллионы?
Никто не знает. Потому что ничего такого не создано.
С 2015 по 2019 гг. в среднем 64% доходов федерального бюджета обеспечивалось за счет деятельности, связанной с добычей, транспортировкой и продажей полезных ископаемых. 82% из этих процентов приходилось на нефтегазовый сектор. То есть примерно 53,6% бюджетных доходов поступало от нефти и газа.
Нефтяная лошадь сдохла, но ведь и газ тоже подешевел. К тому же газовый рынок сужается: американцы и Катар стали теперь поставлять в Европу сжиженный газ, сопоставимый по цене с нашим.
Неплохие доходы бюджету приносила торговля оружием. Но из-за санкций у нас уже и оружие перестают покупать. С этого рынка нас тоже выдавливают.
Была надежда на коммерческие запуски космических ракет и путешествия иностранных космонавтов на МКС. Но на космос больше уходит денег, чем оттуда приходит.
Что еще мы можем предложить на внешних рынках? Что у нас есть такого, чего нет у других? Лучшее в мире женское фигурное катание и синхронное плавание?..
Транзитный проект «Восток—Запад» на столь мрачном фоне начинает казаться привлекательным, несмотря даже на вопиющее попрание законодательства и вред экологии. Все-таки здесь что-то реальное. А не какая-то загадочная абстрактная «цифра».
Президент Путин 25 мая в первый раз за два месяца изоляции приезжал в Кремль. Единственную личную встречу, как сообщается на сайте Кремля, он провел с Сергеем Белозеровым, генеральным директором ОАО «Российские железные дороги». Речь шла об инвестициях РЖД в проекты, связанные с железнодорожными перевозками.
Белозеров сообщил, что компания планировала инвестировать в них 820 млрд руб., но из-за кризиса инвестиции сократятся до 620 млрд. Президенту это не очень понравилось. «Все-таки я прошу вас и ваших коллег внимательно еще раз проанализировать возможности по объемам инвестиций», — сказал он.
Тот факт, что первую личную рабочую встречу президент провел именно с главой РЖД, подтверждает нашу версию о чрезвычайной актуальности Транзитного проекта.
При фактическом отсутствии других проектов, способных хотя бы частично компенсировать катастрофическое сокращение бюджетных доходов от нефтегазового сектора, государство продолжает расходовать средства на проекты, которые денег в бюджет точно не принесут.
Как сообщили вчера источники ТАСС в военно-промышленном комплексе, в России начато строительство опытного образца бомбардировщика «Стелс» шестого поколения. Разработка документации завершена, и уже идет поставка материалов для строительства, которое должно завершиться в 2021 г.
И надо, конечно, нам всем этому радоваться.
Но — нет. Как-то не радостно на душе.
P.S. Современные русские писатели, как писателям и положено, предвидели такое развитие событий.
В 2003 году вышел роман Виктора Пелевина «Числа», где, в частности, есть такой абзац: «Правительство России обозначается в китайском языке тремя «иероглифами»: «временный, быстротечный», «начальник», «труба, нефтепровод», «север». Сейчас в Китае дожидаются момента, когда временная администрация северной трубы снизит численность населения прилегающих территорий до пятидесяти миллионов человек, после чего великое учение о пути Дао придет наконец на бескрайние просторы Евразии в полном объеме».
А в 2006 году увидела свет повесть Владимира Сорокина «День опричника». Действие происходит в России в 2027 году, отгороженной от остального мира «Великой Русской Стеной». В стране восстановлено самодержавие. Промышленности нет, ничего не производится, единственными доходами являются продажа природного газа и поборы с транзита китайских товаров в Европу.
Читайте также: Депутат озвучила план возврата прежнего пенсионного возраста
