Что российское общество в своих стереотипах и даже ценностях более традиционно по сравнению с европейским или американским, не секрет. Это подтверждают результаты опроса. Хотя переоценивать российскую традиционность, по крайней мере в сфере трудового равноправия мужчин и женщин, не стоит. Если в России занятость среди мужчин от 15 до 72 лет составляет 72%, а среди женщин — 60%, то, скажем, в Европе занятость мужчин того же возраста — 64%, а женщин — 52%, разрыв тот же. В ЕС зарплаты женщин в среднем тоже ниже, чем у мужчин, сравнение же можно провести так: в ЕС разница в зарплатах такова, как если бы женщины бесплатно работали 8 недель в году, а в России — 14,5 недели. Здесь различие весьма ощутимое.
Вспомним: именно «традиционные семейные ценности» Москва официально всячески культивирует, считая их более высокими социально-нравственными ориентирами по сравнению с «западными» демократическими принципами и правами человека. Между тем главные выводы из опроса делаются отнюдь не в пользу укрепления российского семейного традиционализма. Главная новость, которую авторы опроса из него извлекают, состоит в том, что если бы занятость женщин в России была той же, что у мужчин, то ВВП вырос бы на 13–14%. Вот оно, волшебное средство решения чуть ли не всех проблем, — никакого кризиса, можно сверху вниз смотреть на нефтяные цены и смело перезапускать нацпроекты.
На самом деле основной вывод в другом. Результаты опроса дают повод задуматься, все ли традиции стоит считать незыблемо ценными с точки зрения главного — достижения прогресса в решении стоящих перед страной проблем. У нас ведь на протяжении десятилетий, если не веков, получается, что по таким показателям, как производительность труда, развитие образования, науки, здравоохранения, постоянно ставится задача догнать Европу и США. Но всякий раз подчеркивается, что наши ценности гораздо чище и выше, будь то советская власть или семейные традиции. Может быть, стоит обновить ценности так, чтобы они толкали к тому, чтобы, наконец, догоняли не мы, а нас?
Что же касается гендерной прибавки в 13–14% ВВП, то это очередная несбыточно голубая мечта. Равной занятости мужчин и женщин нет ни в Европе, ни в США. Значит, во всяком случае пока, полное равноправие полов недостижимо.
Стоит напомнить: в росте занятости женщин в совсем недавней российской истории уже пытались найти способ решения экономических задач. Занимался этим тогда министр экономического развития, а теперь помощник президента Максим Орешкин. В сентябре 2018 года он взялся ударными темпами решить задачу перегнать Германию по уровню ВВП, поставленную Путиным. Одно из решений, тут же предложенное Орешкиным, состояло в том, что при достижении в России уровня норвежской занятости женщин (в Норвегии она выше, чем в той же Германии) ВВП получил бы прибавку в 4%, и задача была бы решена. Вариант более реальный, но все равно чисто гипотетический.
Общий же вывод неутешителен для сильного пола. Не такой уж он в России, оказывается, сильный, раз не может самостоятельно обеспечить решения проблем, чтобы женщины сами по собственному выбору или даже прихоти решали, чем им заниматься.
