Победа над высокой инфляцией — одно из главных макроэкономических достижений наших властей, и они не устают об этом повторять с высоких трибун и экранов телевизоров. Только вот всенародного ликования по этому поводу почему-то не наблюдается. Возникает вопрос — почему?
Автор этих строк относится к тому поколению, которое хорошо помнит начало 90-х, переход к рыночной экономике, когда инфляция в стране измерялась цифрами с четырьмя, тремя, двумя нулями на конце… Жить, работать, растить детей в условиях, когда батон хлеба, условно говоря, утром стоит рубль, днем — полтора, а назавтра уже два — то еще удовольствие. И лично я повторения того опыта очень не хотел бы.
Но и радоваться сегодняшним рекордно низким показателям инфляции тоже не могу. Рост цен может замедляться по разным причинам — например, в результате бурного развития конкуренции. Но это явно не наш случай. В России год от года сокращается число малых и средних предприятий — в среднем на 10% ежегодно. Производителей и продавцов становится все меньше — какой уж тут рост конкуренции! Согласно последним данным, число людей, занятых в сфере среднего и малого бизнеса, за прошлый год упало до 15,4 млн человек. Притом, что президент еще в 2012 году ставил задачу довести эту цифру до 20 млн. Не потому ли на днях был вынужден уйти в отставку руководитель госкорпорации МСП (малого и среднего предпринимательства) Александр Браверман?
Наша низкая инфляция — это производная той глубокой стагнации, в которой пребывает отечественная экономика. 1,3% — на столько вырос ВВП России в 2019 году. Ниже было только в кризисные годы! И это топтание на месте экономики сопровождалось многолетним снижением реальных доходов населения. По итогам января, правда, они чуть-чуть подросли, но это «чуть-чуть» никак не компенсировало предыдущее пятилетнее падение. Согласно официальной статистике, наши сегодняшние реальные доходы в среднем почти на 10% ниже тех, что были в 2013 году.
На фоне стагнирующей экономики и падающих доходов в стране начисто отсутствует платежеспособный спрос. Иными словами, продавцам абсолютно бессмысленно повышать цены — их товары и по этим-то люди с трудом могут купить… Вот и весь секрет рекордно низкой инфляции, которая не радует никого — ни производителей, ни продавцов, ни потребителей.
Кстати, Максим Орешкин, занимавший тогда кресло министра экономического развития, еще в декабре 2019 года в одном из публичных выступлений констатировал: с точки зрения потребительского спроса первое полугодие 2020-го мы уже потеряли. Правда, сейчас, после смены правительства, за экономическое развитие у нас отвечает уже другой Максим — Решетников, но судя по тому, что Орешкин занял пост помощника президента, в точности его прогнозов на самом верху не сомневаются…
Впрочем, у чиновников своя инфляция — «бумажная», у населения — своя, «магазинная». И две эти инфляции никак не желают совпадать. Вот, в конце минувшей недели Центробанк порадовался: инфляционные ожидания населения, которые ЦБ измеряет посредством соцопросов, упали до 8,3%. Но чему тут радоваться, если люди ощущают рост цен в 3,5 раза выше того, что «рисуют» статистики? Чиновники объясняют это особенностями массовой психологии: дескать, если какой-то товар подорожал — люди сразу обращают на это внимание и возмущаются. А если десять товаров рядом не подорожали или подешевели, потребитель на это не реагирует, считая это нормальным.
Возможно, в этом объяснении и есть доля правды, но явно не вся. Достаточно посмотреть на ту же росстатовскую сводку за январь. На фоне рекордно низкой инфляции крупы, скажем, за год подорожали почти на 14%, хлеб — на 6%, молочная продукция — тоже на 6%, сливочное масло — на 10%, рыба — на 5%. Табачные изделия выросли в цене на 11%, медикаменты — почти на 7%. Это все — продукты и товары самого массового спроса, которые каждая семья потребляет ежедневно. Разве можно этих подорожаний, в разы превышающих росстатовские «средние» цифры, не заметить?
Так что в жизни у нас все как в анекдоте: «Поздравляю, товарищи, инфляция у нас снижается! Плохо только, что цены растут…»
