Напомним, система обязательной электронной ветеринарной сертификации «Меркурий» создана для отслеживания оборота всей продукции, находящейся под обязательным ветеринарным контролем. Прежде всего, это мясо и мясопродукты, но с 1 ноября 2019 года система обязательна и для молочной продукции. Более того, с 1 июня 2020 года и мясная, и молочная продукция будут маркироваться — это значит, что производителям потребуется дополнительное (и дорогое, потому что сертифицированное в госорганах) учетное и маркировочное оборудование. А потом — и регулярные платежи за его обслуживание.
- Опасения Аналитического центра при правительстве РФ, на мой взгляд, вполне обоснованы, - рассказал «МК» Артем Белов, генеральный директор Национального союза производителей молока («Союзмолоко»). - Ежегодно на нашу отрасль действуют традиционные факторы — в частности, растет административное давление на бизнес, повышаются требования в сфере экологии, вводятся новые стандарты утилизации упаковки, ужесточается надзорная деятельность. А в 2020 году к этим факторам добавляется очень серьезный вопрос: внедрение системы сплошной маркировки молочной продукции. Это будет стоить нам порядка 50 млрд рублей только в этом году, а затем обойдется ежегодно не менее чем в 24 млрд рублей. Это примерно в полтора раза больше, чем годовая прибыль всей отрасли.
Если маркировка будет все-таки введена в этом году, то себестоимость молока вырастет минимум на 2 — 3%, оценивает Белов. Как изменятся цены «на полке», предсказать труднее, но ничего фантастического в десятипроцентном росте цен нет, уверен эксперт. А это означает, что не только снизится потребление молочных продуктов (а это одна из базовых составляющих российской продуктовой корзины), но и значительно ухудшится ситуация для бизнеса. И то, что для крупных холдингов — «просто» потеря доходов, то для среднего бизнеса (такого, как небольшие молокозаводы в регионах) означает невозможность развития, а для малого бизнеса (такого, как фермерские хозяйства) — и вовсе угроза закрытия.
- Непонятно, как можно организовать маркировку продукции мелких фермеров, деревенских молочников, - рассказывает Белов. - Ведь маркироваться должна каждая единица продукции. По всей вероятности, предполагается, что такой частной продажи молока и молочных продуктов просто не должно быть. Очень сильно пострадают фермерские хозяйства — те, в которых всего несколько коров, есть небольшое производство, например, сыра. Чтобы соответствовать новым нормам, им нужны инвестиции в сотни тысяч, если не миллионы, рублей, а они недоступны и при их масштабе просто бессмысленны. Ведь 1 млн рублей в год — это весь доход небольшого фермерского хозяйства.
По словам Белова, имеет смысл здесь и сейчас обратить внимание на то, что маркировка молочной продукции как программа находится в стадии эксперимента. Ставится задача оценить целесообразность такой практики. Что касается даты внедрения системы, то она была странным образом инициирована еще предыдущим составом правительства. «Определили сроки внедрения, не дожидаясь конца эксперимента, - говорит глава «Союзмолока». - Но ведь логика требует сначала понять, нужно это или не нужно, дождавшись итогов эксперимента. Мы рассчитываем, что здравый смысл все-таки возобладает — тем более, что об этой проблеме много говорили на встрече президента Владимира Путина с представителями бизнеса в Адыгее».
Пока «легальные», то есть зарегистрированные, производители молочной продукции пытаются решить проблему «миром», мелкие молочники — те, кто занимается разведением коров и коз на личных приусадебных хозяйствах — готовятся сворачивать свой промысел или переходить на нелегальное положение. Так, Ольга П., жительница Талдомского района Московской области, готова перевести своих коз на вольерное содержание в закрытом помещении — и отказаться от их открытого выпаса: так она надеется избежать контроля при помощи дронов. Продажу молока и молочных продуктов Ольга ведет только «оффлайновыми» методами: новых клиентов ей рекомендуют уже проверенные люди, «с улицы» купить у нее молоко или сыр невозможно. Еще одна жительница района, Галина, до последнего времени продавала козье молоко открыто — при помощи заказов по телефону. Сейчас она порезала своих животных на мясо: одним из аргументов за выход из бизнеса были как раз перспективы обязательной маркировки продукции.
