Параллели в том, как «реализуются» правительственная Концепция и базирующиеся на майском президентском указе 2018 года нацпроекты, на поверхности. Начать стоит с главного экономического показателя — ВВП. По Концепции, «модель инновационного социально ориентированного развития» в совокупности с традиционными конкурентными преимуществами в энергосырьевом секторе должны были обеспечить к 2020 году выход российской экономики «на траекторию долгосрочного устойчивого роста со средним темпом около 6,4–6,5% в год». На деле никакой инновационной социально ориентированной модели не появилось, а рост ВВП оказался раз в 6 ниже.
По майскому указу и по нацпроектам российская экономика к 2024 году по темпам роста должна опередить среднемировые темпы, но пока темпы почти в 3 раза ниже среднемировых. Правительство утверждало, что все изменится в 2021 году, когда экономика выйдет и надолго закрепится на темпах роста 3% и выше. Счетная палата (СП) этот натужный оптимизм (указ президента надо выполнять хотя бы на бумаге) не разделяет: потенциал роста российской экономики остается между 1 и 2%, и аудиторы не видят шансов этот рост существенно поднять. А ВВП — это совокупность всех ресурсов: невыполнение задания по росту ВВП перечеркивает возможности достижения остальных целей.
Другой характерный пример — производительность труда. Никого убеждать в том, что это важнейший показатель, не надо. В свое время глава СП Алексей Кудрин приводил следующие разоблачительные цифры о том, с какими «дырами» выполнялась Концепция: «По информации правительства, с 2011 по 2016 год производительность выросла на 3,8%. А по целевому показателю она должна вырасти в 1,5 раза к 2018 году». 3,8% и 50% — две очень большие разницы.
А что происходит с нацпроектом «Производительность труда»? Как считают аудиторы СП, его «вклад в достижение национальной цели по ускорению темпов роста ВВП выше среднемировых составляет 12%», что «совершенно недостаточно». Тут же возникает вопрос: а почему так непросто измеряется производительность труда? Ответ поразителен. Доклад СП хладнокровно констатирует «отсутствие в нацпроекте важнейшего показателя — количества изготовленной продукции за единицу времени, что противоречит международной практике». Как такое вообще может быть?
Оказывается, может. И говорит это о том, что те, кто не заложил в нацпроект этот азбучный показатель, с самого начала знали, что амбициозные задачи нацпроекта выполнены не будут. Вот и петляли как могли.
Но это еще не все. В Счетной палате подсчитали, что, даже если удастся достичь всех задач нацпроекта и вывести темпы роста производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей на уровень не менее 5% (по предварительной оценке, в 2018 году рост составил всего 1,4%), этого недостаточно для вхождения России в топ-5 крупнейших экономик мира. Если подсчеты СП верны, то они свидетельствуют еще и о некомпетентности составителей нацпроектов, которые оказываются иллюстрацией к басне Крылова о Лебеде, Раке и Щуке.
Даже на вершине российской чиновничьей пирамиды (а составляли нацпроекты и скрепляли их многочисленными визами именно там) бал правят неверие в выполнение задач, поставленных президентом, и откровенная некомпетентность. Ударное сочетание. Этот удар сокрушает все, что не касается интересов самих чиновников.
Нацпроекты может ждать та же незавидная судьба, что и правительственную Концепцию. Президента такая перспектива совсем не устраивает. В этом состоит по крайней мере одна из причин отставки правительства Дмитрия Медведева.
