За крепостной стеной
Чем была хороша российская экономика-2019? Стабильностью. Иронию можно приглушить. Стабильность — это альтернатива резким изменениям, а они могут быть диаметрально противоположными. Понятно, что все мы ждем перехода от стабильности к росту. И не столько к росту безличного ВВП, сколько к повышению уровня жизни большинства жителей России, включая рост качества образования, здравоохранения, госуправления. Последнее должно выражаться прежде всего в том, что поставленные при одобрении обществом цели должны реализовываться, а борьба с коррупцией должна быть острее и вертикальнее.
Пока налицо стабильность. Если руководствоваться известной, в том числе из пьесы Александра Володина «Пять вечеров», по которой Никита Михалков снял одноименный фильм, максимой: «Только бы не было войны…», то стабильность — уже неплохо. «Войну» в данном контексте следует, конечно, понимать как образ кризиса, хорошо знакомый экономике.
Кризиса не случилось. Заслуга правительства и ЦБ — в том, что в России построена финансовая крепость, стены которой выдержали и осаду санкциями, и колебания нефтяной конъюнктуры. Главные «крепостные сооружения» — конечно, никакие не контрсанкции, а бюджетное правило, укрепляющее независимость бюджета от нефтяной конъюнктуры, и свободное плавание рубля, в частности, гасящее макроэкономические риски. Эти конструкции доказали свою надежность и эффективность. Придуманы и внедрены они были, правда, гораздо раньше 2019-го, но в заканчивающемся году они изрядно поработали, доказав свою пригодность и в будущем.
К внешним «защитным сооружениям» можно отнести соглашение ОПЕК+, которое, вопреки пожеланиям некоторых российских нефтяников, готовых поставить свои корпоративные интересы выше интересов федерального бюджета, было активно поддержано Россией на государственном уровне в декабре 2019 года. Когда было принято решение не просто сохранить ОПЕК+, но и сделать очередной шаг в рамках коллективного сокращения добычи и — главное — экспорта нефти. Москва при этом добилась важной уступки: сокращение теперь не распространяется на газовый конденсат, что позволит нашей стране с 1 января 2020 года даже несколько увеличить добычу нефти. Так что Россия стала одним из очевидных бенефициаров нового шага ОПЕК+.
Еще один хороший для будущего рынка нефти знак из декабря 2019 года — успех крупнейшего в мире IPO Saudi Aramco, материализовавший веру инвесторов в эффективность вложений в нефтедобычу, а значит, их веру в стабильность цен на нефть. Для российской экономики это хороший старт в 2020 год. К тому же положительный импульс получают и котировки акций отечественных нефтяных компаний, что позитивно отразится на российском финансовом рынке в целом.
В 2019 году произошел решительный поворот в движении ключевой ставки ЦБ. Магистраль движения определилась: ставка снижается. Эту меру в принципе можно считать не столько оборонительной, сколько наступательной, если иметь в виду ее влияние на динамику экономики. Кредиты и в самом деле дешевеют, но макроэкономического отклика пока не происходит. Причина: снижая ставку, ЦБ в первую очередь ориентируется на динамику роста цен и инфляционные ожидания, а цены, в свою очередь, замедляют рост из-за низкого спроса, он же «виновен» в слабом эффекте снижения ставки. Узел! И таких узлов, в которых переплетаются надежды и разочарования, хватает.
Прогресс без «завтраков»
Жизнь в крепости вместе с очевидными плюсами имеет и не менее очевидные минусы. Недаром несвободный «крепостной» происходит от «крепости». Цена «крепостных стен» — вынужденный отказ от каких-то элементов свободы выбора, то есть от ряда возможностей развития.
Кто в этом виноват? Ответ — не только в геополитике, но и в психологии. Психология осажденной крепости в нашей стране имеет богатую историю, почва для нее всегда вспахана. И она прекрасно коррелирует с обоснованиями геополитических амбиций России: по официальной версии, Запад постоянно обманывает Москву, вынашивая против нее всяческие коварные замыслы. На Западе против Москвы выдвигаются схожие, если не более острые обвинения.
Крепость по определению — это элемент вынужденной изоляции. А изоляция в наш век, характеризующийся ускорением прогресса во всех сферах, и прежде всего — в коммуникационных технологиях, это синоним отставания, в чем Россия и так уже изрядно «преуспела». Значит, нужно искать возможности, не разрушая основные «защитные конструкции», ускорять технологическое, экономическое и социально-политическое развитие, что требует выхода из изоляции.
Сказанное звучит как фрагмент некой программы «за все хорошее против всего плохого», которых в нашей стране гораздо больше, чем достижений в их практической реализации. Но это — требование дня. Если угодно, главный элемент того самого майского указа Владимира Путина, на который, фигурально выражаясь, молится весь чиновничий класс. Задача в нем поставлена именно так: сохраняя преимущества финансовой стабильности, добиться не просто ускорения экономического роста, но и ощутимого для всех россиян прогресса в улучшении качества их жизни.
Если сузить, то необходимы инвестиции не только в любую крепость, но и в развитие человеческого капитала. Первое условие для изыскания соответствующих ресурсов — ускорение экономического роста.
А вот с этим проблема. И в 2020 году, даже по официальным прогнозам, здесь качественного сдвига не произойдет. Темпы роста фактически останутся на уровне, слабо отличающемся от стагнации. Значит, и в 2020-м реализация майского указа останется на уровне ожиданий: «К 2024 году все изменится!»
Здесь опять стоит повернуться к социальной психологии. Наши родители и их родители прожили всю жизнь под схожий мотив. Он свою привлекательность давно исчерпал. Нужен ощутимый прогресс без «завтраков». Возможен ли он?
Взор с надеждой обращается к Фонду национального благосостояния (ФНБ). Копилка на законном основании, превысив 7% ВВП, будет вскрыта в 2020 году. Значит ли это, что обещания майского указа начнут сбываться быстрее?
Разочарование в том, что однозначно положительно ответить на поставленный вопрос нельзя. Судя по правилам, согласованным Минэкономразвития и Минфином, деньги из ФНБ пойдут вовсе не на те проекты, которые определяют лицо майского указа. Главное в этих правилах — быстрая и надежная окупаемость вложенного. Но вложения ни в образование, ни в здравоохранение гарантий быстрой окупаемости не дают. Владимир Путин, правда, уже публично заявил, что ФНБ будет причастен к инвестициям в транспортную инфраструктуру, развитие которой входит в майский указ, несмотря на то, что такие вложения — классика неспешной окупаемости. Из чего следует возможность корректировки правил. Но пока инвестиции из ФНБ нацеливаются не столько на нацпроекты, сколько на общее, не связанное непосредственно с их реализацией ускорение экономического роста. Если рост окрепнет, то потом (опять потом!) он получит (если получит) краски национальных проектов. Здесь есть место и надеждам, и разочарованиям.
Пик санкций позади
Итак, низкий ожидаемый темп роста экономики в 2020 году — главное разочарование. Как и тот факт, что этот рост может быть не связан с ощутимым прогрессом в реализации нацпроектов. Они, конечно, будут отчитываться о достижениях, но национальными в полном смысле слова они в 2020 году рискуют так и не стать.
Непосредственно со слабым экономическим ростом связан и еще недавно совершенно невозможный в России феномен. Как заявил на днях министр экономического развития Максим Орешкин, в 2020 году экономические риски в России принесут «низкие темпы инфляции». Вот так. Десятилетиями россияне привыкали жить в условиях постоянно высокого роста цен, а тут низкая (Орешкин считает: на уровне 2,5–3% в год) инфляция оказывается опасной!
Для обывателя, конечно, низкая инфляция — благо. Но, как бы парадоксально это ни прозвучало, у этого блага довольно высокая макроэкономическая цена. Низкий рост цен — это одна из характеристик низкого роста экономики. Если точнее, это оборотная сторона слабого потребительского спроса, а значит, Орешкин предупреждает о продолжающемся торможении роста реальных доходов. Позднее министр конкретизировал свой прогноз. Сохраняющийся низкий спрос перечеркивает надежды на ускорение экономического развития: «Первое полугодие 2020 года мы уже потеряли».
Для пенсионера низкая инфляция — точно плюс; для предпринимателя, как и для перспектив роста экономики, — минус.
Мировой рынок, конечно, внесет свою лепту в надежды и разочарования 2020 года. Как уже было сказано, нефтяной рынок, по крайней мере в начале года, будет скорее доброжелателен по отношению к России. Чего не скажешь о газовом рынке. Здесь картина складывается напряженная: тревогу привносят многочисленные решения международных судов, ставящие российский трубопроводный газ в неблагоприятные, в том числе и ценовые, условия как на Украине, так и в Европе.
Новые ветры могут задуть над рынками капиталов. Эксперты уже обращают внимание на то, что в условиях крайне мягкой денежной политики, проводимой основными мировыми финансовыми регуляторами, капиталы ощущают нехватку в инструментах, приносящих положительную доходность. В условиях ожидаемого американо-китайского торгового перемирия, двигателем которого станет борьба Дональда Трампа за переизбрание в 2020 году — а оно вряд ли возможно в условиях спровоцированного торговой войной кризиса, — капиталы будут терпимее относиться к рискам.
Плюс для России в том, что российские ценные бумаги смогут привлечь больше иностранных капиталов, что укрепит рубль. Минус — в том, что риск остается риском, и за притоком западных капиталов может последовать их стремительный отток. Если Россия к таким колебаниям готова, то на других рынках может «рвануть». А финансовые кризисы по скорости распространения сродни лесным пожарам.
Что же касается российских плюсов от растущего аппетита капиталов к риску, то естественен вопрос: не испортят ли этот аппетит санкции? Под занавес 2019 года пришла новость, укрепляющая надежду на то, что пик санкций остается в прошлом. Сторонники продолжения санкционного давления на Москву из США хотели узаконить санкции на инвестиции в российские государственные долговые бумаги, внеся соответствующие поправки в закон об американском военном бюджете. Поправки в свое время активно обсуждались, но в закон о военном бюджете они не вошли. Одна из надежд, которые несет с собой 2020 год: новых масштабных санкционных ударов по России не последует.
Читайте также: Водка и коньяк опять подорожают: Минфин повысил градус дискуссии
