Во-первых, бюджет снова профицитный, то есть страна зарабатывает больше денег, чем тратит. В 2020 году доходы казны составят 20,4 трлн, в 2021 году вырастут до 21,2 трлн, а в 2022 году увеличатся до 22,1 трлн рублей. Еще несколько лет назад о таком нельзя было и мечтать — чтобы залатать дыры в прохудившейся казне, рассчитаться с бюджетниками и пенсионерами, приходилось залезать в Резервный фонд, который в итоге растаял на глазах. Теперь отечественная «кубышка» на черный день заполнена до отказа: в Фонде национального благосостояния накоплено более 8 трлн рублей.
Во-вторых, экономика продолжит двигаться вперед — ее темпы роста в будущем году должны ускориться с нынешних 1,3% до 1,7%, а еще через год мы должны достигнуть уровня в 3,1%, что будет соответствовать уровню роста всей мировой экономики.
В-третьих, как отметил глава думского Комитета по бюджету и налогам Андрей Макаров, удалось создать устойчивую конструкцию, позволяющую государству выполнить все социальные обязательства независимо от внешней конъюнктуры и санкций. Другими словами, даже если разразится очередной финансовый кризис планетарного масштаба или Москве выставят новые санкции, россияне не окажутся у разбитого корыта, поскольку экономическая модель устойчива и нерушима.
Очень хочется верить, что так оно и будет. Только возникают сомнения, что идиллия, которую представили чиновники и одобрили депутаты, на деле превратится в иллюзию и тезис о лихом росте отечественной экономики так и останется всего лишь пустой декларацией.
Параметры бюджета и особенно цели, которых собирается достичь правительство, смущают не только рядовых обывателей, измученных бесконечным падением доходов, и не только профессиональных критиков правительства — оппозиционеров, но и специалистов из властных коридоров. А конкретно — главу Счетной палаты Алексея Кудрина. Его ведомство подготовило заключение, в котором на тысяче страниц изложены аргументы, свидетельствующие о нереалистичности трехлетнего бюджетного плана.
Возглавляемое Кудриным ведомство не верит ни в устойчивое повышение реальных доходов населения, ни в сокращение бедности, ни в бурный экономический рост отечественной экономики. Глава СП считает, что при планировании бюджета изначально был выбран неверный путь: Минэкономразвития ориентировалось на развитые страны, структура экспорта и импорта которых кардинально отличается от российских стандартов. Критике с его стороны также подвергается ставка на национальные проекты, которую делает правительство. Ежегодно на выполнение нацпроектов предполагается выделять более трети всех средств бюджета, однако из-за отсутствия детальной информации о реализации нацпроектов и эффективной системы мониторинга становится крайне затруднительно оценить качество их исполнения.
Возможно, следует упрекнуть Кудрина в предвзятости — его работа как раз и заключается в поиске изъянов любых правительственных проектов. Только на футуристичность представленного в Госдуму бюджета обращают внимание и зарубежные авторитеты. Например, Всемирный банк считает, что вместо нарисованного там роста последует замедление российской экономики с 1,2% до 1% ВВП. Аналогичные данные приводит Международный валютный фонд. Сам же Кудрин оценивает потолок экономического роста нашей страны в 1,5–2% в год. Причем, по его словам, достигнуть даже такого уровня получится не ранее 2022 года.
Следует отметить, что и сами парламентарии признают, что очередной трехлетний бюджет далек от идеала. «Разумная макроэкономическая политика в состоянии предотвратить экономическую катастрофу, но не в состоянии обеспечить экономический рост сама по себе», — сказал Макаров.
В результате устойчивость бюджетной конструкции, которую обещают чиновники, ощущается только в распределении и освоении денег, тогда как экономический прорыв и борьба с бедностью остаются лишь «хотелками» на бумаге.
