Сначала немного скучных цифр. В июле накопления ФНБ составили 8,17 трлн рублей. Частично его средства уже задействованы, ликвидная же часть, то есть деньги, которыми можно воспользоваться, — это 6,5 трлн. По Бюджетному кодексу тратить средства ФНБ можно в год, на конец которого ликвидная часть ФНБ достигнет 7%, но так, чтобы объем этой ликвидной части к концу года остался на уровне не менее 7% ВВП. Соблюдая все эти правила, средства ФНБ можно будет пустить в дело в 2020 году, объем же инвестиций из ФНБ за 2020 год, по имеющимся оценкам, может составить 1,67 трлн рублей.
Теперь ясно, о каких, собственно, инвестициях может идти речь. Еще большая ясность в том, что по мере приближения момента начала инвестиций споры во власти о том, сколько и куда инвестировать, будут нарастать. Собственно, дискуссия уже идет. Пока, правда, на пониженных тонах.
Позиция сторонников инвестирования средств ФНБ состоит в том, что без этих инвестиций экономика сползет в кризис. Традиционные аргументы сторонников максимального сохранения консервации резервов ФНБ — бюджет нуждается в страховке, а инфляцию траты ФНБ подстегнут. Идет многолетний спор о том, в чем приоритет экономической политики: в стимулировании развития или в обеспечении стабильности.
Но и инвестировать средства ФНБ можно по-разному. Одни экономисты считают аксиомой, что именно ФНБ станет основным источником инвестиций в нацпроекты. Другие уверены, что вопрос далеко не решен.
В качестве альтернативы, например, рассматривается так называемая «норвежская модель» (через механизм инвестиций из норвежского Пенсионного фонда, крупнейшего в мире суверенного фонда, уже аккумулировавшего более $1 трлн и пополняемого за счет всех нефтяных доходов страны). Средства норвежского фонда инвестируются прежде всего в ценные бумаги зарубежных компаний, а не только в сверхнадежные иностранные гособлигации, как это делает ФНБ. На середину 2019 года 69% норвежского фонда было вложено в акции международных компаний, 28% — в облигации, 3% — в недвижимость. Самое главное: средняя доходность операций норвежского фонда с момента его образования в 1998 году — 5,9% против 1,5% в ФНБ.
Есть позиция ЦБ, который представил 5 сценариев инвестиций ФНБ. Среди них и «норвежская модель», и инвестиции внутри России (речь идет о нацпроектах), есть сценарий использования ФНБ для предоставления валютных кредитов, на которые будет закупаться российская продукция, есть и смешанные варианты. Известно также, что Набиуллина высказывалась за увеличение нынешнего порога (7% ВВП) как стартовой позиции для инвестиций средств ФНБ.
Алексей Ведев, ведущий научный сотрудник Института экономической политики имени Гайдара, бывший замминистра экономического развития, уверен, что инвестиции из ФНБ инфляционной опасности не представляют. Налицо бюджетный профицит, который в среднесрочной перспективе Минфин собирается сохранять. Строгая политика ЦБ и вообще, по мнению Ведева, российская экономика скорее столкнется с угрозой дефляции, чем со спуртом цен. Зато сокращение темпов роста внутреннего (в силу состояния реальных доходов населения) и внешнего (из-за торговых войн) спроса сокращает потенциал роста российской экономики. В этих условиях запуск инвестиций из средств ФНБ безальтернативен.
МВФ с позиций нейтрального наблюдателя обратил внимание, что в июне правительство исключило из паспортов нацпроектов — таков главный инструмент контроля за их выполнением — информацию о промежуточных результатах входящих в них федеральных проектов в разбивке по годам и, соответственно, информацию о бюджетных ассигнованиях в разрезе федеральных проектов. Другими словами, контроль за ходом реализации нацпроектов, даже сама постановка их промежуточных результатов свернуты. Этот шаг российского правительства МВФ с точки зрения эффективности использования госсредств оценил негативно. Российская Счетная палата промолчала.
Можно, конечно, считать все исходящее от МВФ происками Вашингтона. Но, по сути, отказ от промежуточного контроля за реализацией нацпроектов — это не что иное, как тихая подготовка к их невыполнению. Чиновники, видя, что экономическая реальность, и в первую очередь темпы экономического роста, не создает необходимых предпосылок для своевременного решения задач, поставленных майским указом, отодвигают час отчета перед президентом.
Но есть и оборотная сторона смягчения промежуточного контроля — это неэффективное использование выделяемых средств со всеми хорошо известными следствиями. Чем ниже эффективность использования госсредств, тем слабее «черный ящик», в котором будут пропадать средства ФНБ, тем ниже эффективность госинвестиций и дальше экономический рост и ожидаемые от него социальные блага.
