О приоритетности национальных проектов для рывка вперед более развернуто говорится в статье премьер-министра Дмитрия Медведева в газете «Известия», озаглавленной «Единая Россия — курс на перемены». О каких переменах и прорывах идет речь? После цитирования Махатмы Ганди Дмитрий Медведев поясняет, что национальные цели развития невозможно реализовать без «мощной партии». По словам премьер-министра и лидера «Единой России»: «Наша партия, как самая крупная политическая организация страны, способная объединить активных людей, должна быть главным проводником этих изменений».
Если заменить цитату Ганди на какую-нибудь цитату Ленина, то стилистика и содержание статьи Медведева сразу очень напомнят выступления советских партийных лидеров. Знакомые призывы объединиться вокруг партии. Партия — наш рулевой. Партия как локомотив, тянущий за собой всю страну...
Все тезисы статьи также выстроены по шаблону советских партийных съездов и пленумов. После обозначения лидирующей роли партии следуют замечания о необходимости крепить связь с народом, обеспечивать внутренний контроль за деятельностью ее членов, систему персональной ответственности за эффективность выполнения поставленных задач и прочее.
Советская стилистика статьи лидера «Единой России» вызывает в памяти высказывание Виктора Черномырдина. В 90-х годах, когда ему поручили создать партию «Наш дом — Россия», Виктор Степанович обмолвился: «Какую партию ни построй, все равно получится КПСС». Тогда это высказывание стало поводом для шуток. Сегодня оно звучит как сбывшееся пророчество Нострадамуса.
Но дело вовсе не в провидческом даре Черномырдина, а в экономическом укладе. В России сохранилась сырьевая ориентация экспорта. После периода приватизации 90-х годов государство вернуло себе главенствующую роль в сырьевых отраслях через создание госкорпораций. Поскольку экономика контролируется чиновниками, как и в советское время, то основным «локомотивом роста» и обеспечения прорывов объявлены правящая партия и госаппарат. Соответственно, и методы для «прорывов» используются похожие.
Как и в советское время, «прорывы» планируется осуществлять за счет концентрации финансовых ресурсов у государства, которое вкладывает их в масштабные «великие стройки». При Сталине выпускались облигации государственного займа, которые граждане приобретали в добровольно-принудительном порядке, финансируя индустриализацию страны. Но обязательств перед гражданами у государства накопилось столько, что в 1957 году новый генсек партии Никита Хрущев организовал пропагандистскую кампанию добровольного отказа советских граждан от положенных им выплат со стороны государства. По сути, это был дефолт, но в те времена таких слов еще не знали.
Высвободившиеся средства партийные чиновники обещали направить на то, что сегодня называется «инфраструктурными проектами»: строительство дорог, мостов, школ. Из «национальных проектов» Никиты Хрущева самые яркие впечатления оставили по себе насаждение кукурузы и «поднятие целины». Звучали лозунги: «Кукуруза — это танк в руках колхозников!»
Столь же решительно партия взялась реализовывать поставленную в 1957 году Хрущевым задачу догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла за 3–4 года. Ласкают слух лозунги тех лет: «В борьбе за мясо не теряй ни часа!», «На передний край борьбы за мясо!», «Держись, корова из штата Айова!»
В то же самое время государство боролось с «частнособственническими инстинктами» населения. В 1958 году вышло постановление ЦК КПСС «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Это было сделано для того, чтобы догнать и перегнать Америку по мясу и молоку.
Однако в результате концентрации всех ресурсов у государства и реализации масштабных проектов из серии «догнать и перегнать», Советский Союз был вынужден начать закупать пшеницу у той самой Америки, которую догонял. В борьбе за мясо ударными темпами вырезали скот. Особенно отличилась в этом Рязанская область. После «успеха» в «борьбе за мясо» Рязанская область порядка восьми лет с трудом восстанавливала поголовье скота.
Стратегия «прорывов» в наши дни во многом напоминает дела давно минувших лет. Усиливается пресс государства на малый и средний бизнес. Вводятся многочисленные штрафы, сборы, повышаются налоги. Уже озвучена идея взять под контроль все расходы физлиц. В то же самое время в госбюджете концентрируются значительные средства. О том, что на содержание силовых министерств и разного рода контрольных служб тратится много, а на развитие социальной сферы, науки и образования слишком мало написано и сказано много правильных слов. Но реальность от этого не меняется.
В периоды мобилизационных кампаний в СССР усиливалась борьба с коррупцией и экономическими преступлениями. Но резонансные уголовные дела и активность правоохранителей не способствовали экономическому росту, как того ожидали руководители партии. В наше время также заметно увеличилось число сообщений о задержаниях бывших или действующих чиновников. Создается впечатление усиления борьбы с коррупцией. Однако есть все основания полагать, что результат будет таким же, как в СССР.
Мобилизация власти и ресурсов в руках госаппарата требует системы контроля этого аппарата. Есть всего две возможности: либо через систему выборов и политической конкуренции; либо путем репрессий и «чисток» госаппарата сверху донизу.
В СССР репрессивная модель реализовывалась при Сталине. Она позволила решить задачи индустриализации, мобилизации в период войны и послевоенного восстановления. Более гуманный вариант — контроль власти через демократические институты. Это западный опыт, который нынче не в почете.
В Китае компартия жестко борется с коррупцией, во многом сохраняя сталинскую модель, но параллельно создаются условия для развития частного сектора экономики. В современной России нет предпосылок для жесткого мобилизационного проекта «Сталин 2.0»: общество к этому не готово, и необходимости в сверхмобилизации нет.
Для демократизации политических процессов и создания условий реальной политической конкуренции также отсутствуют условия: де-факто разрушена партийная система, СМИ перестали быть «четвертой властью», выборы в отсутствие реальной оппозиции теряют свой смысл. Что касается «китайского пути», то его можно было выбрать лет 30 назад. Сейчас эта альтернатива тоже упущена. Догнать и перегнать Китай также нереально, как все попытки догнать и перегнать Америку.
В России повторяются советские методы «догонялок» с Америкой, и результат их реализации будет во многом повторять сюжеты прошлого. Это хождение кругами — следствие обращенности страны в прошлое, желания вернуть «утраченный рай». Утопичность попыток обеспечить рост экономики и благосостояния населения за его же счет методами прошлого века емко отражено в другом афоризме Виктора Черномырдина: «Локомотив экономического роста — это как слон в известном месте». Черномырдин — не Махатма Ганди, но реалии российской политики в его высказываниях точны и актуальны по сей день.
