Такой не слишком жизнеутверждающий вывод обнародовал в своем докладе Банк России: «в I квартале 2019 года рост ВВП мог бы снизиться до нуля при отсутствии такой (необеспеченного кредитования, — Ред.) поддержки». Чем вызвал шквал сарказма на пространстве Фейсбука со стороны главы МЭР Максима Орешкина: тот думал, что «у ЦБ лучше обстоят дела со знанием макроэкономики».
Связь между кредитами граждан и поведением экономики простая. Один из классических двигателей экономики вверх — потребительский спрос: обыватель покупает товар и тем самым покрывает уже состоявшиеся затраты производителей, а также дает им сигнал — развиваться дальше, производить больше. Уже шестой год подряд уровень доходов населения падает, и свой потребительский спрос многие граждане в состоянии поддерживать исключительно за счет кредитов. Но сигнал производителю поступает вне зависимости от источника денег, свои они или заемные.
Экономика по-хорошему должна расти не только за счет роста потребительского спроса. Но в нашей современной реальности других стимулов ее развития попросту не просматривается. Вот и получается: потребительское кредитование — причем самая токсичная его разновидность — необеспеченное — оказалось единственным драйвером роста. Нравится это кому-то или нет.
Заочно полемизируя в соцсетях с финансовым регулятором, Орешкин указывает: «экономику необходимо стимулировать за счет инвестиций, а не нынешнего потребления». Это он кого, интересно, поучает? Стимулирование инвестиций и промышленного роста — как раз в его епархии. А в текущем году промышленность двигалась с грацией и целеустремленностью хромой лошади: в январе и мае сегмент обработки уходил в минус, в феврале и апреле пускался в галоп, скорость которого (4,6%) вызывала большие сомнения у специалистов.
Подобный сценарий — рост экономики исключительно на горбу населения, ценой наращивания его долга перед банками — уже отыгрывался в 2012–2013 годах, что обернулось для многих заемщиков плачевно: хвост неподъемного долга они с тех пор так и тащат за собой, разве что переоформляя заем в чуть более дешевый — ставки по займам все-таки снижаются. Так, по данным бюро кредитных историй (БКИ) Эквифакс, доля кредитов, предоставляемых заемщикам на рефинансирование прошлой задолженности, в течение 2016–2017 годов увеличилась в два раза — с 10 до 20%.
Как долго граждане смогут тянуть экономику ценой затягивания собственной долговой удавки? ЦБ в своем докладе иллюстрирует рост нагрузки домохозяйств по необеспеченному кредитованию: за год доля выплат увеличилась с 7,5% до 8,4% дохода. У независимых экспертов цифры жестче. «Около 10% заемщиков имеют доход ниже 50 тыс. рублей и вынуждены отдавать на погашение кредита более 50% от своего ежемесячного дохода», — указывает президент Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств Эльман Мехтиев.
«Интересная получается логика, — иронизирует в социальных сетях министр экономики, — чем сильнее загоним население в долговую яму, тем лучше». ЦБ в своем докладе парирует: «чтобы потребительское кредитование продолжало иметь здоровый характер, важно обеспечить рост доходов населения за счет роста экономики и производительности труда». Задачи, отметим, как раз по части МЭР.
Впрочем, пока ведомства экзаменуют другу друга на предмет макроэкономической грамотности, народ тянет долговую лямку. Так, по данным БКИ, около половины россиян имеют два и более банковских кредита, причем три и более банковских займа обслуживают 18,5% заемщиков, четыре и более — 8%. Бурлаки на долге.
