Впрочем, насчет шестого года подряд — уже неполиткорректно. После пересчета Росстата по новой методике, по итогам 2018 года обнаружился прирост реальных располагаемых доходов в размере аж 0,2%. Правда, результаты первого квартала текущего года, рассчитанные уже по-новому, курс на крутое пике подтвердили: минус 2,3%. Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа ФБК предложил дипломатичную формулировку: «Падение продолжилось шестой год, с небольшим перерывом».
Главный вопрос, который волнует как экспертов, так, собственно, и всех жителей страны: почему в ситуации, когда экономика растет (с оговорками «так или иначе» и «худо-бедно»), индексация пенсий производится (тоже «так или иначе»), зарплаты растут (Росстат рапортует) — реальные доходы граждан падают.
Директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики (ВШЭ) Владимир Гимпельсон поясняет, что данные о зарплате, которые представляет официальная статистика - «вообще ни о чем». Росстат собирает сведения только от выбранных по определенным параметрам предприятий (в основном крупных), которые предоставляют сведения о фонде оплаты труда (ФОТ), где в кучу - выплаты директору и уборщице, а также цифры некой среднесписочной численности сотрудников. С этой численностью — основной фокус. Как объясняет эксперт, чтобы выполнить майские указы 2012 года, предписывающие повышение зарплат, многие организации перевели своих сотрудников на неполные ставки. Но в логике «среднесписочности» два сотрудника, работающие на полставки, считаются как один человек на полной ставке, с соответствующей зарплатой («А если пять человек по 0,2 ставки? Тоже — один «полный» работник»). И вот на эту «расчлененку» делится ФОТ. Можно ли в результате получить реальную картину?
Причем этот странноватый, скажем так, метод Росстата охватывает только 32 миллиона работников. «А где остальные 40 с лишним миллионов?» - риторически вопрошает Гимпельсон. Их зарплаты, оказывается, тоже чисто арифметически рассчитывают, используя разного рода допущения. Но итоговая картина при этом получается, мягко говоря, не абсолютно идентичная реальности. При этом удельный вес зарплат при расчете располагаемых доходов — две трети: как посчитали зарплаты, такие и получили реальные доходы.
Директор Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева солидарна, что к официальной статистике нужно относиться критически. По ее мнению, уровень доходов —это не строгая внешняя официальная оценка: опросы людей об их финансовом самоощущении дают более адекватную картину действительности, даже при допущении, что многие склонны драматизировать. Так, данные опроса того же Росстата свидетельствуют, что в первом квартале текущего года оценили свое материальное положение как «плохое и очень плохое» почти треть (29,6%) респондентов: это депрессивнее, чем годом ранее (25,3%). «Цифры уже не имеют отношения к жизни. Убеждать цифрами, когда люди ощущают противоположное, - бессмысленно», - соглашается член правления Института современного развития Евгений Гонтмахер.
Похоже, того же мнения относительно цифр придерживаются и власти. В числе национальных целей социального развития предписан «устойчивый рост» доходов, без указания конкретных ориентиров. И эксперты не сомневаются, что рост, скажем в 0,2%, будучи повторен пару лет подряд, будет засчитываться как «устойчивый». Правда, Татьяну Малеву, по ее признанию, сможет убедить в «устойчивости» только рост доходов на 3-4%. Но, по оценке Игоря Николаева, максимум, что нам светит по итогам текущего года — остаться при своих, не уйти в дальнейший минус.
