Среди заголовков информсообщений о докладе РАНХ и ГС совместно с ИГ выделяется такой: «Российской экономике предрекли резкий рост». Цель по количеству кликов и заходов, наверное, выполнена. И ведь формально все именно так (а точнее, почти так) и есть. Минэкономразвития прогнозирует рост ВВП РФ на уровне 1–1,3%, а академия с институтом вышли на показатели в полтора-два раза больше. Чем не «резкий рост»? Правда, его вилка — 1,7–2%, так что разница сколь резкая, столь и малозаметная. Впрочем, для кого-то это тараканьи бега, а для кого-то — приближение к рубежам майского указа.
Приближение, однако, более чем условное. Прогноз академии с институтом отличается от прогноза министерства только одним, о чем прямо написано в докладе: в министерский прогноз заложен «серьезный внешний и внутренний отрицательный шок». Какой именно, доклад не конкретизирует, зато сам он от таких шоков авторами освобожден. Но это совсем не гарантия того, что их не будет.
«Отрицательные шоки» — не просто риски, это риски реализовавшиеся. Мы привыкли к тому, что шок — это прежде всего падение цен на нефть. Такое всегда возможно. Но есть страховки: во-первых, пороговая для бюджета-2019 цена — $40 за баррель, что же касается самих российских нефтяников, то совсем недавно они гордо заявили, что себестоимость их добычи — $3–7 за баррель. В общем, если цены упадут даже на 40%, то, как нас уверяют, пострадают от этого в первую очередь сланцевые добытчики в США.
Любопытно, что посвященный исключительно рискам российской экономики доклад Moody's Investors Service о возможности нефтяных шоков вообще не говорит. Главный риск из этого доклада — рост прямого огосударствления экономики и госуправления ею. Он в том, что «высокая доля государственной собственности создает неравные условия для деловой активности, усугубляя другие подавляющие предпринимательство факторы, такие как слабые права собственности и относительное отсутствие верховенства закона». Но это привычный риск, сопровождающий российскую экономику постоянно, он не шокового действия.
Из того, о чем пишут в агентстве, на роль отца шока есть два претендента. Первый — коллективный, это практически подготовленные американские «подрывные» санкции против ключевых российских госбанков, а также нового и существующего суверенного долга России. В их введении в агентстве не сомневаются. Шок возможен (санкции подталкивают и к дальнейшему огосударствлению экономики как форме защиты от санкций), но в агентстве считают, что он будет достаточно кратковременным.
Второй претендент — внутриполитические российские риски. Moody's Investors Service впервые называет риск «неорганизованной смены режима». Речь идет о 2024 годе, о «транзите власти». По оценке агентства, это «отдаленный, но осязаемый риск».
Но даже и после этого перечень рисков, чреватых шоком, не закрыт. Соответствующая информация есть не только в докладах. Последний мировой экономический кризис 2008–2009 годов по-прежнему приковывает к себе внимание экономистов. Кризис показал, что расчеты на «дисциплину» рынка и на свободу, которую ему давали регуляторы, не оправдались. Уроки извлечены: устойчивость банков, их капитализация стали предметом пристального внимания. Но, во-первых, на рынке кредитов есть непрозрачные зоны, а они всегда кризисогенны, во-вторых, в мире никогда раньше не было такого масштабного рынка долга, его величина сама по себе способна разразиться кризисом. Самое же опасное в том, что и зона недостаточной прозрачности кредитов и долгов, и самая большая концентрация уже известных долгов приходятся на Китай. Отсюда некоторые экономисты, как, например, Нил Маккиннон, главный стратег глобальных рынков ВТБ Капитал, делают вывод, что следующий мировой кризис может прийти из Китая.
А откуда вообще ждать мировой кризис? Из США он приходил последний раз, из Юго-Восточной Азии в 1998 году, Европа пока успевает остановиться на экономически предкризисном уровне. Так что Китай как пионер следующего мирового кризиса не так уж неправдоподобен.
Но если этот прогноз оправдается, Россия испытает двойной шок. Любой мировой кризис, откуда бы он ни пришел, — это мощный удар по отечественной экономике. И за счет падения цен на нефть и другое сырье, и за счет бегства капиталов. Если же кризисом будет поражен Китай, то российские поиски опоры на Востоке окажутся окончательно безрезультатными. Китай в еще большей степени будет поглощен решением собственных проблем.
