Дело против Майкла Калви возбуждено по заявлению акционера банка «Восточный» Шевзода Юсупова. Банк видит криминал в том, как перед ним была погашена задолженность в 2,5 млрд рублей. Это был долг компании «Первое коллекторское бюро» (ПКБ), принадлежащей Baring Vostok.
В счет долга «Восточный» получил 59,9% акций люксембургской компании International Financial Technology Group (IFTG), но в банке считают, что стоимость пакета всего 600 тысяч рублей. Откуда взялась эта оценка, не ясно. Сначала в качестве оценщика называлась PricewaterhouseCoopers, но на заседании суда выяснилось, что оценку производила совсем другая фирма по заказу компании Finvision, принадлежащей Артему Аветисяну.
На самом деле в центре конфликта сам банк «Восточный». Чтобы выполнить нормативы ЦБ, ему необходимы 5 млрд рублей, он рассчитывал на допэмиссию акций, состояние банка таково, что выкупить допэмиссию могут только его акционеры.
Baring Vostok имеет 52% акций, другой крупнейший пакет (32%) принадлежит Артему Аветисяну. Baring Vostok отказывается увеличивать свою долю в банке, Калви давно собирался от него вовсе избавиться, Аветисяну средств не хватает.
Рядовой коммерческий конфликт. Но в дело вступает могущественная ФСБ – и Майкл Калви за решеткой. Именно этот поворот больше всего настораживает рынок. Резонанс дела в том, что в обычном конфликте в выигрыше, во всяком случае промежуточном, оказывается не тот, кто в состоянии четко доказать свою правоту, а тот, кто может применить против своего противника административный ресурс.
Аветисян, как писал ряд СМИ, оказался богаче на знакомства с теми, кто может использовать силу государства в нужном ему направлении. Сообщалось о его давних и теплых связях с Дмитрием Патрушевым, который в этом конфликте интересен не как нынешний министр сельского хозяйства или бывший глава Россельхозбанка, а как выпускник академии ФСБ и сын Николая Патрушева, бывшего шефа ФСБ, а ныне секретаря Совета безопасности.
Когда речь заходит о посадке крупного и известного бизнесмена, его дело вольно или невольно примеряется на дело «Юкоса». В данном случае общее, например, участие ФСБ.
Главное различие: в деле ЮКОСа его владельцам инкриминировалось нанесение ущерба непосредственно государству, в деле Калви – речь идет об ущербе частным лицам. Но что-то мешает говорить о деле Калви как о долгожданном равенстве в защите прав как частной, так и государственной собственности. Иначе на рынке не стала бы общим местом констатация не улучшения, а, наоборот, ухудшения инвестиционного климата России.
Все больше крупнейших российских предпринимателей выступает в защиту Калви. Его называют образцом чистоты поведения на рынке. Среди его сторонников и представители госбизнеса. Так, глава Сбербанка Герман Греф заявил, что давно знает Майкла Калви «как порядочного и честного человека, много сделавшего для привлечения инвестиций в страну». Он надеется, что его злоключения – результат «недоразумения». Руководитель РФПИ Кирилл Дмитриев выразил готовность дать за Калви личное поручительство.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков рассказал о личных встречах Калви с Путиным, назвал его очень крупным инвестором в нашу экономику, и выдал известную формулу: в Кремле следят за развитием событий, но это дело не входит в президентскую повестку.
Судьба Майкла Калви остается неясной.
