Предпосылки экономического хаоса в Венесуэле стали заметными еще при Уго Чавесе. Возглавив страну в 2002 году он сделал упор на борьбу с бедностью — попытался улучшить социальную инфраструктуру, создание как можно больше доступного жилья и обеспечить рабочих мест. Залогом проводимых реформ стали самые крупные запасы нефти в мире, которые позволяли надеяться, что социализм в Венесуэле все-таки можно будет построить. Этому способствовал переход под контроль правительства главной нефтяной компании PDVSA.
Частично получилось — расходы на социальные нужды выросли на 60%, число находящихся за чертой бедности снизилось более чем на 15%, повысился уровень образования, было построено было построено около 14 тыс клиник — более чем в 1,5 раза больше, чем за предыдущие 40 лет.
Между тем, негативные факторы от подобной политики все таки перевешивали. Венесуэла окончательно подсела на пресловутую «нефтяную иглу» — зависимость доходов бюджета страны от экспорта сырья выросла с 74% до 95%. Каракас начал субсидировать покупку топлива, что сделало бензин в Венесуэле практически бесплатным. В свою очередь, новые рабочие места не приносили особой прибыли — большая часть из них была создана в сфере обслуживания и являлась лишь придатком всей экономики в целом.
Николас Мадуро, пришедший на смену Чавесу, продолжил его политику в еще более крутом ключе. По его приказу, например, арестовали владельцев магазинов электробытовых товаров, а потом реквизированное имущество было продано с дисконтом в 90%.
Нехватка нефтяных инвестиций привела к тому, что цены на продукты выросли почти в 10 раз — при том, что зарплаты поднялись меньше, чем на 40%.
Тех продавцов, кто поднимал цены, постоянно штрафовали. Торговые сети саботировали свою работу — укрывали под прилавком значительную часть товаров. Инфляция разгонялась все больше: по итогам 2013 года, когда Мадуро уже находился на в должности президента Венесуэлы, она превысила 55%.
Жители Венесуэлы стали переводить сбережения в доллары, инвесторы сворачивали проекты, а бизнесмены отказались от расширения активности. Окончательно подорвало финансовую стабильность страны резкое падение нефтяных цен на рубеже 2014-2015 годов, когда котировки барреля снизились со $115 до $50.
Правительство Мадуро, по мнению экспертов, в такой ситуации сделало несколько грубейших экономических ошибок — продолжило удержать курс собственной валюты (причем, было два отдельных курса - для населения и для промышленности), корректировало минимальную зарплату в госсекторе на величину инфляции и попыталось сдержать рост цен на продовольствие.
Подобная политика оказалась провальной. На октябрь 2018 года ВВП государства сократился на 18%, а гиперинфляция разогналась до 1,7 млн процентов (!). Объем внешнего долга Венесуэлы превышает $130 млрд.
Россия не раз предлагала свою помощь для спасения экономики Венесуэлы. Еще в 2005 году крупная российская нефтяная компания подписала соглашение PdVSA о совместном исследовании месторождений «Хунин-3» с геологическими запасами в 2,5 млрд тонн нефти.
Более предметной договоренностью является согласие Москвы, данное в ноябре 2017 года, на реструктуризацию венесуэльского долга на сумму в $3,15 млрд. Однако проблема заключается не в долгах, а в том, что у наших компаний, которые вкладывают свои средства в Венесуэлу, накопились претензии к Каракасу по размеру и форме оплаты своих услуг.
В целом нынешний объем накопленных российских инвестиций в Венесуэлу оценивается в $4 млрд, говорится в материалах Минэкономразвития. Больше инвестировал только Китай, потратив на эти цели около $60 млрд. «Скорее всего, на их возврат никто не рассчитывает — это были политические вложения», — отмечает директор ИАЦ «Альпари» Александр Разуваев.
Последний раз Москва попыталась помочь Мадуро в ноябре прошлого года. Каракас посетила делегация представителей экономического блока российского правительства во главе с замглавы Минфина Сергеем Сторчаком. Россия даже предложила свой план спасения экономики Венесуэлы, подразумевавший либеральные рыночные реформы. Однако, как показывает ход текущих событий, до реализации российского плана дело так и не дошло. «Полную цифру потерь российского государства и наших компаний в Венесуэле мы, вероятно, никогда не узнаем. Ситуация с российской собственностью и долгами будет близка к украинской. Для Москвы Каракас — чемодан без ручки. Финансовые инъекции лишь продлевают агонию абсолютно нежизнеспособного экономически, но абсолютно лояльного политически к Москве режима», — полагает Разуваев.
Потеряв Венесуэлу в качестве геополитического союзника, Россия может лишиться доступа к самым большим запасам «черного золота» в мире и тамошним газовым месторождениям. Работой в Венесуэле интересовались производители металла — добыча бокситов, глинозема и создание производства алюминия в этой стране позволило бы сэкономить России до $2-3 млрд только на транспортных расходах.
Возведение автомобильных, авиастроительный и оборонных заводских производств дало бы на порядок больше. Наша страна даже хотела создавать на верфях Венесуэлы корабли, которые смогли бы транспортировать углеводороды по всему миру, что дало бы России некоторое преимущество перед США.
Правда, пока большинство этих проектов существует лишь в замыслах, поэтому делить шкуру неубитого медведя не стоит. На сегодняшнее время, как полагает старший аналитик БКС Сергей Суверов, потеря Венесуэлы в качестве экономического партнера может означать для России потенциально недополученную выручку в $10-12 млрд в год. «Только Каракас — это крайне рисковый актив. Это рулетка — если Мадуро сменят политики, лояльные Вашингтону, то экономическое сотрудничество с Венесуэлой наша страна потеряет на многие годы», — предупреждает эксперт.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»: что подразумевал российский план спасения Венесуэлы
Введение безусловного базового дохода — регулярных выплат определенной суммы каждому гражданину — вместо субсидирования покупки топлива населением.
Навесить «замок» на печатный станок — прекратить закрывать дыры в бюджете за счет новых денежных эмиссий.
Налоговая реформа — введение косвенных фискальных сборов вместо прямых налогов.
Увеличение добычи нефти и расширение экспортных каналов поставок.
Решить проблемы с гиперинфляцией и санкциями за счет создания национальной криптовалюты El Petro, привязанной к нефти. Вместе с тем отложить на будущее расчет виртуальными денежными знаками во внешнеэкономических сделках.
Читайте материал «Может ли Россия ввести войска в Венесуэлу: эксперты оценили ситуацию»
