Майский указ — это программа КПСС сегодня, что бы ни говорил об этом премьер-министр Дмитрий Медведев — а он в ноябре 2018 года, когда правительство рассматривало долгосрочный прогноз до 2036 года, бдительно предостерегал от того, чтобы представления о будущем будили те же эмоции, что и программа КПСС. Цели майского указа, конечно, скромнее. Но какие вожди, такие и цели. С другой стороны, как на майский указ ни посмотри, он обещает настолько светлое будущее, что разглядывать его из сегодняшних серых будней без темных очков просто опасно. Стоит поискать и еще одно сходство. В главную цель программы КПСС — а в ней по мере сил посредством появления «развитого социализма» затушевывалась задача построить коммунизм «при жизни нынешнего поколения», как формулировал Никита Хрущев в 1961 году, — довольно быстро перестали верить и члены КПСС, и ее руководители, не говоря уже о беспартийных гражданах. Верят ли в реализацию майского указа нынешние топ-чиновники?
Под микрофон или в телекамеру каждый из них, конечно, будет гневно, как происки «пятой колонны», отвергать даже мысль о том, что указ может быть не реализован, и всячески подчеркивать, что уж «на его участке» все будет выполнено и перевыполнено. Ну а если не под микрофон или когда речь прямо майский указ не затрагивает? Любопытный ответ можно получить, если сравнить выступления на только что прошедшем Гайдаровском форуме первого вице-премьера, министра финансов Антона Силуанова и министра экономического развития Максима Орешкина.
Силуанов сделал реальность выполнения майского указа лейтмотивом своего выступления. Он сравнил указ 2018 года с его майским же предшественником из 2012 года и нашел многочисленные организационные преимущества, которые появились за прошедшие шесть лет. «Чего не хватало в прошлом шестилетнем периоде для реализации тех целей, которые поставлены были в 2012 году?» — спрашивал первый вице-премьер. И сам же отвечал: «Не хватало жесткой системы управления, вертикали».
Надо отдать Силуанову должное, управленческую вертикаль он трактовал совсем не по-солдафонски. Отличие от 2012 года в том, что сейчас есть национальные, федеральные и региональные проекты, «цели развития» и «конкретные мероприятия, которые будут мониториться, все будет отслеживаться в конкретной системе». Иначе выстроена и система финансирования. Если раньше почти все деньги на выполнение майских задач должны были предоставлять региональные бюджеты за счет урезания других расходов, то теперь из региональной кассы берется только 60% средств. В общих цифрах это выглядит так: до 2024 года из региональных бюджетов на финансирование нынешнего майского указа будет направлено около 4 триллионов рублей, из федерального — примерно 9 триллионов.
По Силуанову, управленческая инфраструктура реализации майского указа подготовлена. Осталось запустить в эту инфраструктуру те самые триллионы. Тут возникает банальный вопрос: а будут ли эти триллионы в наличии? По логике майского указа, они появятся, если российская экономика будет расти, причем темпами выше 3% ВВП в год.
А теперь послушаем, что говорил на Гайдаровском форуме Максим Орешкин. Он признал, что в начавшейся бюджетной трехлетке выход российской экономики на темпы роста «близкие к 3%» «затруднен». Почему? Ответ Орешкина: решение задачи «осложняют внешние риски». Следующий вопрос: если вся тяжесть выполнения майского указа перекладывается на 2022–2024 годы, то где гарантии, что «внешние риски» и тогда не перечеркнут решение задачи? Ответ Орешкина: «Источник роста для нас не внешний мир — это касается и экономической динамики, и санкционных историй, и торговых войн… Вытянуть российская экономика может себя только сама, в условиях тяжелой демографии — за счет инвестиционного роста и роста производительности труда».
Тогда условие выполнения майского указа — повторение российской экономикой легендарного достижения барона Мюнхгаузена. Получится? По прогнозу Министерства экономического развития, темпы роста производительности будут падать в 2019 году, составив 1,3% после 1,4% в 2018 году. Ускорение ожидается с 2020 года, когда производительность вырастет на 1,9%. К 2022 году показатель достигнет 3,2%, а к 2024 году опустится до 3,1%. Если даже прогноз сбудется, шансы того, что искомые темпы роста экономики будут достигнуты — а без них майский указ так же невыполним, как программа КПСС, — мягко говоря, невелики.
Получается, Орешкин возразил Силуанову. Управленческая инфраструктура выполнения указа еще не все. Может не хватить главного — ресурсов. И ведь никто не виноват. Силуанов, как первый вице-премьер, что мог сделал. А Орешкин, во-первых, за внешние риски не отвечает. А во-вторых, остроту ситуации он своевременно обрисовал. Если уж приходится обращаться за опытом к Мюнхгаузену, очевидно, что ситуация перестает быть штатной. По сути, от «самовытягивания» до открытого перехода к мобилизационным моделям экономической политики — полшага.
