По действующему бюджетному правилу при нефти дороже $40 за баррель прибыль выше этой планки должна направляться на пополнение резервов страны. «Черное золото» сейчас стоит $60 за бочку, что дает повод Центробанку набивать «подушку безопасности» страны долларами как более ликвидной валютой. Для рубля такое «предательство» со стороны родного регулятора губительно: чем больше «зеленых» в денежной массе страны, тем слабее нацвалюта.
Бюджетное правило, отправляющее в Фонд национального благосостояния страны сверхдоходы от нефти выше обозначенной планки, действует с 2017 года. Весь прошлый год нефть стоила намного (иногда — в два раза) дороже $40 за баррель, поэтому закупки иностранной валюты велись особенно интенсивно. Сначала Центробанк, а затем Министерство финансов били рекорды накопительства: по итогам прошлого года российская «кубышка» пополнилась на $60 млрд. Каждый месяц в валютную копилку поступало по 200, 300, 400 млрд рублей в долларовом эквиваленте.
В сентябре ЦБ приостановил закупки валюты на бирже: рубль дал слабину, обрушившись в августе с 62 до 67 за доллар. Потом курс «зеленого» поднимался и вовсе почти до 70, но затем немного опустился и стабилизировался. Это уже казалось чудом: на фоне грозящих санкций «деревянному» прочили падение на самое дно, а то и еще ниже.
И вот Центробанк снова решает сыграть против рубля. Конечно, финансовые власти не признают, что занимаются вредительством — наоборот, они утверждают, что действуют во благо. Главный аргумент в пользу валютных интервенций: закупки иностранных денежных знаков уменьшают зависимость рубля от нефти. Мол, углеводороды — товар непредсказуемый: его цена может колебаться из-за войн, высказываний политиков, инсайдов, перестановок в правительствах, семейных распрей монархических династий Ближнего Востока. В общем, в неспокойном нефтяном мире российский Центробанк выбирает долларовую гарантию от потрясений вместо наращивания рублевой мощи.
Однако на самом деле у российских финансовых властей есть цель поважнее: им нужно сводить концы с концами в федеральном бюджете, то есть не допустить дефицита. А этого куда проще добиться, когда рубль слабый.
Кстати, прогноз курса на ближайшие месяцы при неосторожных интервенциях ЦБ эксперты уже дали: 70 за доллар, 80 за евро. При таком раскладе неминуемо вырастет инфляция, которая и так стремительно раскручивается благодаря налоговым новшествам в виде повышения НДС. Тревожные звоночки уже есть: по итогам 2018 года инфляция вышла за рамки макроэкономического прогноза (4%) и составила 4,3%. А ведь совсем недавно правительство хвасталось сдерживанием индекса потребительских цен: такого низкого показателя, как ровно год назад (2,5%), страна за всю современную историю не видывала.
Официальный прогноз на 2019 год уже поскромнее: 5–6% с туманной перспективой опуститься до 4% к концу года. Надо полагать, что в реальности будет еще хуже на процент-другой. Экономисты называют цифры скрытой инфляции: все, что мы покупаем, подорожает на 10–15%. Или не подорожает, но уменьшится в количествах. Девятки яиц, литровое молоко объемом 900 мл, килограммовая гречка весом 870 граммов — всего этого уже полно на прилавках. Таким образом производители не хотят терять потребителя, которому на покупки уже не хватает денег. Экономисты уже придумали термин для этого феномена: «шринкфляция» от английского глагола «to shrink», что значит «сокращать».
Население начнет активно «шринькать», то бишь экономить, но ему еще сложнее будет сводить концы с концами, потому что повысится ключевая ставка, а значит, подорожают кредиты. Так происходит, когда в стране растет инфляция. А за ключевую ставку у нас отвечает все тот же Центробанк, который ведет интервенции против рубля. В начале февраля регулятор как раз заседает по поводу изменения ключевой ставки и, судя по сигналам оттуда, собирается ее поднять. Круг замкнулся: ЦБ создал проблему в поисках решения другой проблемы, после чего навлек на себя новую. А ее решат тоже за счет денег, но уже не нефтяных, а наших с вами.
Читайте также: "Три сценария развития российской экономики в 2019 году"
