Понятно, что рост цен вообще и на бензин в частности — тема социально острая. И не только для автолюбителей: рост цен на бензин закономерно переносится на остальные цены.
На первый взгляд, все дело — в росте цен на нефть. Но как тогда быть с тем, что и при низких ценах на нее, кормилицу, бензин не торопился дешеветь? Легко кивать на непомерные аппетиты нефтяников. Сегодняшняя ситуация показывает, что в их аргументах — дело не в нефтяной конъюнктуре, а в налоговой политике — есть резон.
Пожар бензиновых цен раздувает вполне рукотворный налоговый маневр. Его цель: обезопасить бюджет от падения цен на нефть. Средство: перенос доходов с экспортных пошлин, зависимых от цен на нефть, на налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ), который пополняет бюджет «при любой погоде». По принятому летом закону экспортная пошлина на нефть с 2019 года будет ежегодно снижаться и к 2024 году должна полностью обнулиться. НДПИ будет расти. И, конечно, Минфин не был бы Минфином, если бы в результате бюджет не «наварился»: рост НДПИ должен принести в бюджет значительно больше, чем унесут с собой ликвидируемые экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты.
И все бы хорошо, да есть «побочные эффекты». Главный — в том, что обнуление пошлины стимулирует экспорт сырой нефти. Что бюджет освобождается от зависимости от динамики цен на нефть за счет еще большей сырьевой ориентации российского экспорта, это еще полбеды. Настоящая беда в том, что, во-первых, внутренняя цена на нефть будет стремиться вырасти до мировой. Во-вторых, есть риск сокращения поставок нефти на НПЗ (всю, что смогут, будут экспортировать) — в результате банально сократится производство бензина. В итоге цена на него вырастет.
Правительство опасность видит: такому развитию событий противопоставляется предоставление налогового вычета по НДПИ на добытый газовый конденсат при его направлении на производство технического пропана-бутана по аналогии с получением налогового вычета по НДПИ при его направлении на производство широкой фракции легких углеводородов. Уже на финишном флажке была введена и такая мера, как отрицательный акциз на нефть. Доплату из бюджета получат НПЗ, у которых более 10% переработки приходится на производство бензина пятого экологического класса. Льготы получат и те НПЗ, которые за три года смогут провести модернизацию. Есть также плавающий акциз. Бюджет будет компенсировать половину (в 2019 году — 60%) разницы между экспортной ценой бензина и дизтоплива и «условной внутренней ценой». На плавающий акциз можно рассчитывать, если реальная оптовая цена топлива отклоняется от «условной цены» не больше, чем на 10%.
Однако нефтяники, с пониманием отнесшиеся к сдерживанию цен перед президентскими выборами, после них, в преддверии вступления закона о налоговом маневре в силу, а Владимир Путин подписал его в начале августа, рассудили, что компенсаций недостаточно. И уже в конце весны темп роста цен на бензин разогнался до 2% в неделю. Заморозка наступила с 1 июня: правительство настоятельно призвало нефтяников к социальной ответственности.
Уговоры, однако, действуют недолго. 29 октября премьер Дмитрий Медведев, отметив «наблюдающийся в ряде случаев рост цен на бензин», поручил вице-премьеру Дмитрию Козаку и Минэнерго провести новые консультации с нефтяными компаниями. В ходе переговоров выяснилось, в частности, что из-за снижения курса рубля и дорогой нефти литр бензина сорта Аи-92 в октябре продается в России на 4 рубля дешевле, чем за рубежом. Соответственно, обосновывался рост внутренних цен. Но более любопытна позиция правительства. И в поручении Медведева, и в комментариях Козака по итогам консультаций есть саморазоблачительные формулировки. И премьер, и его зам грозят нефтяникам, что в случае неповиновения будут введены «запретительные пошлины на вывоз нефти и нефтепродуктов». 29 октября Козак предупредил: решение о введении пошлин может быть принято «буквально на следующей неделе». Угроза подействовала. Правительство и нефтяники заключили перемирие до 31 марта 2019 года: перед розничными ценами поставлен шлагбаум в виде заморозки оптовых цен на летнем уровне. Но можно не сомневаться, что в начале 2019 года они все равно поднимутся: с января повышается НДС, а 1 апреля, как раз к началу сельскохозяйственного сезона, ценовое перемирие заканчивается.
Но вернемся к «налоговому маневру». Его еще толком не начавшаяся реализация сразу же поставила правительство перед необходимостью вручную регулировать рынок нефтепродуктов. И самой действенной мерой оказалась угроза введения заградительных пошлин на нефть и нефтепродукты. При том, что одна из составляющих маневра — это, наоборот, снижение экспортных пошлин. Какие еще нужны комментарии о продуманности и взвешенности проводимой налоговой политики?
