Для начала нам подтвердили, что производство на российской фабрике «Рошен» сейчас полностью законсервировано. На территории фабрики находится не больше десяти человек, в основном — охранники. Однако она до сих пор находится во владении Петра Порошенко. По версии украинского президента, кондитерская фабрика была арестована по приказу Путина, чтобы предприятие нельзя было ни продать, ни передать. Тем самым, российский президент якобы настроил против Порошенко украинских оппозиционеров у которых появились основания обвинять его в наличии бизнеса в «стране агрессоре».
Однако, проблемы у компании начались только в 2015 году. В апреле СКР провел обыски «по факту мошеннического хищения денежных средств в сумме 180 млн рублей путем незаконного возмещения из бюджета РФ налога на добавленную стоимость ОАО «Липецкая кондитерская фабрика «Рошен». СКР РФ утверждал, что в 2012-2013 годах фабрика направила в межрегиональную инспекцию ФНС России по Липецкой области поддельные документы о якобы выполненных работах по строительству кондитерской фабрики на общую сумму более 1 млрд рублей, в том числе потребовав возмещение НДС в размере 180 млн рублей. В начале 2016 года Мосгорсуд наложил арест на имущество фабрики. Вслед за этим последовали массовые увольнения сотрудников. Всего без работы тогда осталось более 500 человек.
Сейчас они все благополучно трудоустроены.. «Они были направлены в другие компании, либо организовывали собственное дело. Многие пошли на предприятия, связанные с кондитерской деятельностью или, например, на производство макарон», - рассказал «МК» первый заместитель начальника управления труда и занятости Липецкой области Дмитрий Жуков.
Один из бывших сотрудников завода рассказал нам, что даже рад тому, что предприятие закрылось. «Зарплата была нормальная, средняя по региону — около 25-30 тысяч рублей. Но качество той продукции было ужасным. Многое из того, что добавлялось в конфеты, не указывалось в составе, а это были тонны химии. В огромных количествах аммиак и множество других соединений, некоторые из которых похожи на черные сопли и другие продукты жизнедеятельности с соответствующим запахом», - рассказал он.
Самое ужасное, по его словам, было в том, что все производство было безотходным. «Это значит, что после изготовления одного вида конфет все, что остается в цистернах, сваливается в одну большую примерно на 4 тонны. В эту же бочку идет вся просроченная продукция, все что не прошло тест в лаборатории. Все это вместе с фантиками, палочками, огромным количеством крахмала и химии перемалывалось и уходило на изготовление продукции. Таким способом получались конфеты «Левушка», «Бешеная пчелка» и так далее. Аналогичная ситуация с хлопьями и повидлом. Был случай, когда цистерна опрокинулась и мы всю эту массу собирали прямо с пола. Это был просто кошмар», - рассказал он.
К слову, в 2013 году торговля конфетами украинского предприятия уже была запрещена на территории России, так как в них наши бензопирен. При проверке в торговых сетях Москвы были отобраны сладости, произведенные на четырех фабриках Roshen — в Киеве, Виннице, Мариуполе и Кременчуге. Проверка показала, что продукция «не соответствует заявленным параметрам» и в ней имеются нарушения «к качеству и безопасности».
В феврале этого года президент Roshen Вячеслав Москалевский (компания была передана в доверительное управление Rotshild Trust) сообщил, что предпочтет, чтобы фабрика «не доставалась никому», если ее не купят по рыночной цене. Продать же он ее готов не меньше, чем за 200 миллионов долларов. Ранее в числе возможных покупателей назывались холдинг «Славянка» и структуры «Магнита». Однако до сих пор эти слухи не подтвердились.
Аналитик ГК «Финам» Алексей Куренев в беседе с «МК» заявил, что фабрика остается привлекательной для покупки. Новый владелец может найтись как в России, так и за рубежом. «Компания хорошо работала и с оборудованием у нее проблем нет. Да, у них есть убытки, поскольку себестоимость сейчас выше, чем выручка. Если они достанутся кому-то сильному, у кого есть налаженный рынок сбыта, то вопрос с выручкой быстро вернется в норму», - сказал эксперт, заключив, что «реанимировать производство вполне возможно».
