Стали вдруг обсуждать «налог на тунеядцев». Его должны будут выплачивать неработающие граждане за оказываемые им социальные услуги, включая медицинские. В этой истории многое сплелось: и неумение властей внятно объяснить свои истинные намерения населению, и их же неумение просчитать эти собственные «истинные намерения», и неполное представление людей, руководящих экономикой, тем, что в ней происходит на самом деле.
Сначала о терминологии. «Налог на тунеядцев» — термин некорректный. Запущенный с подачи некоторых парламентариев, но вовремя не «удушенный» представителями правительства и не замененный на нечто более адекватное, отражающее суть новации, он уже нанес информационный удар по правительственной политике. Мол, очередной побор. Во всем мире безработным платят пособие, но наши «умники» (как потом будут говорить, отводя подозрения о причастности главного лица в стране, из «либерально-экономического блока») додумались брать плату с самих безработных. Хотя 45% населения (по данным ВЦИОМ) такое новшество одобряют. Но это пока эти 45% не увидят, как оно коснется их семьи.
Премьер Дмитрий Медведев уже выступил с замечанием: речь немного не о том. А о чем? Надо бы как-то это тогда четче формулировать. Речь о том, как я понимаю, чтобы заставить людей, которые имеют доходы, но государство о них не знает, платить налоги. В том числе в Фонд обязательного медицинского страхования. «Тунеядцы» же, пользуясь советским термином, ныне переделанном в «неработающих», — это и несовершеннолетние, и домохозяйки, и пенсионеры с инвалидами, и студенты, а также и безработные, разумеется. С «официальными» безработными, то есть вставшими на учет, все ясно: их не предполагается облагать таким налогом. Как и, будем надеяться, пенсионеров, инвалидов и детей с матерями, ухаживающими за ними до трех лет. С домохозяйками уже непонятно. И вообще много еще с чем.
Перейдем к цифрам. Министр труда Максим Топилин прикинул размер такого налога. У него получилось 20 тысяч в год: 11 700 заплатил бы НДФЛ работающий человек с МРОТ, а остальное — это взносы в Фонд ОМС. И добавил: «для начала», поскольку «это даже маловато». Потому как, по прикидкам Топилина, за неработающего гражданина регионы платят из своих бюджетов «в среднем 8–9 тысяч в год».
На самом деле, «средняя температура по больнице» мало что говорит. И если региональные выплаты в ОМС разные, то почему налог один для всех — 20 тысяч? И почему он должен быть федеральным, а не региональным, причем с разными ставками? Скажем, в Оренбургской области региональные взносы за неработающих, а это 1,4 млн человек из 2 млн населения области, составили примерно 6,5 тысяч рублей на нос. Общий же тариф ОМС по стране в прошлом году был 18,9 тысяч рублей, часть его действительно ложится на региональные бюджеты. Но вообще-то регионы платили год назад за официально зарегистрированных безработных в фонд ОМС по ставке 3,4 тыс. руб.
Ранее спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, выступая за «налог на тунеядцев», приводила в пример еще Ивановскую область, где не работает 62% населения, — мол, это какое ж бремя для бюджета. Но при этом на учете как безработные стоят немногим более 5% населения. Сдается, что далеко не все остальные — это дети, беременные, инвалиды, пенсионеры и студенты. Последних в стране, кстати, 5 млн человек. Их тоже облагать?
Так на кого же все-таки ляжет сие бремя?
Всего по России людей, которые не работают, включая пенсионеров, детей и тех самых «тунеядцев», — 85 миллионов. А если заглянуть в официальную статистику, то увидим: медианная начисленная зарплата по России (ровно половина граждан получает выше, а половина — ниже) в прошлом году составила 24 868 рубля в месяц. Отчисления в ОМС по ставке 5,1% составят за такого «медианного» работника 15 219 рублей в год. Но! Примерно каждый десятый работающий(!), учитывая количество гораздо более низких зарплат в стране, платит уже сейчас в ОМС меньше, чем предлагается брать с безработных. Где тут, спрашивается, логика?
Очевидно, она в том, что правительство подозревает, что многие трудоспособные «неработающие» — это работающие, но «в тени». Росстат число таких тружеников «теневой экономике» насчитывает миллионов 15. Однако эксперты самого Минтруда считают, что их не менее 22,5 млн человек. А вице-премьер Ольга Голодец, помнится, называла цифру 38 млн — столько человек, по ее словам, «занимаются непонятно чем». Как со столь «скачущими» — плюс-минус 23 миллиона — представлениями о рынке труда наши власти собираются вводить и, главное, администрировать «налог на неработающих»? Размер которого тоже вызывает сомнения по части обоснованности.
Теперь представим себе унылый «моногород», где большая часть населения постоянной работы не видела годами, перебиваясь случайными заработками или перейдя на натуральное хозяйство. С которого — с огорода — живет, как нам поведала недавно статистика, почти половина населения страны. И вот им объявляют: с вас 20 тыс. с носа, извольте заплатить или доказать, что вы платить не должны. Сразу вопрос: успеет ли после этого лично президент Путин, который обычно и выезжает «гасить» социальные взрывы типа пикалевского, во все «горячие точки» возмущения, учитывая, что «моногородов» у нас до 400 штук?
Впрочем, самые рассудительные и трезвые (в буквально смысле) «неработающие» поступят иначе. Ах так, скажут они, ну тогда мы пойдем и встанем на учет как безработные. И уже тогда причитаться будет с государства: сначала 75% размера оплаты труда по последнему месту (но не более 4500 в месяц), затем 50%, а по истечении года — по минимальной ставке пособия, то есть по 850 рублей в месяц. Умножаем 38 млн «непонятно чем занимающихся» на хотя бы 850, получим 3 миллиарда 230 млн в месяц, 38,7 млрд в год. Что почти равно сумме, которую, по версии Счетной палаты, «переплачивают» регионы за неработающих в социальные фонды (40 млрд руб. в прошлом году). Вряд ли эти платежи заложены в бюджете и в расчетах фанатов нового налога. Плюс расходы на учет оравы новых «официально безработных». Плюс расходы на создание искусственных рабочих мест, на самом деле в экономике не нужных, чтобы занять людей, — ведь наверняка регионы получат такую разнарядку, чтобы улучшить статистику.
Таким образом, власти не имеют подробной информации о реальных доходах значительной части реально работающего населения. Ну, тогда так и надо ставить задачу! А не городить огород там, где ничего не вырастет и ничего, соответственно, не собрать. И ставить вопрос уже об эффективном учете на уровне налоговых органов соответствия реальных доходов граждан с расходами. Заодно сокращая объемы наличных платежей. Ведь мало еще в какой стране мира по-прежнему за нал можно купить не только машину, но и недвижимость.
Тогда станут правомочны вопросы не только о том, почему «временно неработающий» молодой человек, катаясь на «Ламборджини» или, на худой конец, на «Гелендвагене», не только не платит взносы в ОМС, Пенсионный фонд и НДФЛ, но и вообще имеет «Ламборджини».
Но это, конечно, уже совсем другая работа госструктур. В идеале, надо бы перейти к самостоятельному декларированию гражданами своих доходов путем подачи декларации. И затем самостоятельной уплате налогов. Это сильно прояснило бы в мозгах многих представление о том, во сколько нам встает не только содержание родного государства и чиновников, которых нынче в России больше, чем было во всем СССР, но и отдельных его «мероприятий». От мегастроек, олимпиад и ЧМ по футболу до военных операций за пределами страны и прощения долгов на миллиарды сомнительными режимам.
Правда, сравнение реальных доходов с расходами может породить много «неудобных вопросов» к самим госчиновникам. Особенно высшим или к высокопоставленным «силовикам», у которых могут сильно не сойтись «дебит» с «кредитом». Видимо, в том числе по такой причине власти до сих пор особенно не спешили с налаживанием учета такого соответствия в обязательном порядке. Но в нынешней печальной бюджетной ситуации это делать придется рано или поздно.
Что, в свою очередь, повлечет выход «из тени» миллионов, предпочитающих пока с государством не пересекаться. Они, кстати, редко пользуются и услугами госмедицины. Некачественно, хлопотно и отнимает много времени. А им вкалывать надо в «гаражной экономике», поэтому проще и быстрее пойти в частную клинику. Но если их таки вынудить выйти из «тени» и начать предметно общаться с государством, в том числе по вопросу налогов, то у них, людей, принадлежащих к наиболее активной части населения, в ответ могут родиться столь же конкретные вопросы о том, как эти налоги расходуются. Завяжется, как говорится, заинтересованный диалог.
Если те, кто предлагает «налог на тунеядцев», хотят именно такого общения налогоплательщиков и государства, то это прекрасно. Но, возможно, они вовсе не имеют в виду полный вывод из «тени» миллионов людей, чтобы те стали задавать столь щепетильные вопросы в ответ на требование к ним отчитаться о доходах. Предлагающие «налог на тунеядцев» именно потому и подают его как популистское начинание укрощения якобы «бездельников», потому что хотят лишь «срубить бабла по-легкому».
