Свой дом они придумали тоже вместе. Тогда они жили в общежитии, денег совсем не было, Наташа умудрялась одной курицей кормить семью целую неделю. Они укладывали спать дочку Полину (сына Сашки еще не было) и мечтали о собственном доме. Знали твердо одно: он будет походить на русский терем и не будет похож ни на одно другое строение вокруг.
Когда у них начались заказы (а портреты художников пользуются огромной популярностью у людей состоятельных), они уже рисовали свой терем и присматривали надел земли недалеко от Москвы. Остановились на Щелковском районе.
— Здесь нам всем удобно — близко от Москвы, прекрасные пейзажи и лес вокруг участка, чистый воздух и экологически чистые продукты, которые выращивает здесь Наталья, — рассказывает Константин Мирошник. — Поэтому мы здесь и этюды рисуем, причем прямо на участке, и гостей принимаем, и храним наши работы — места тут много.
— Вы рисовали этот терем и проектировали сами?
— Рисовали — да, а проектировали специалисты. Мы только высказывали пожелания: дом должен быть из оцилиндрованного бруса, крепиться который будет старым способом, вручную, конопатить стыки мы хотели только натуральной пенькой, и никаких искусственных материалов внутри. Вот при таких нехитрых требованиях и строился наш дом.
Все материалы художники заказывали во Владимирской области, там же нашли мастериц по росписи дерева — те украсили своими интересными работами потолки и некоторые стены. Резчиков по дереву тоже нашли во Владимирской области, они вырезали панели для кухонных дверей. А изразцы семейство художников заказало молодым коллегам — студентам училища народных промыслов в Абрамцеве. Получилось достаточно экономично и неординарно.
— Расскажите, а как начиналась ваша семья?
— Мы вместе поступали учиться к Илье Сергеевичу Глазунову в его академию, — включается в разговор Константин. — Вы, наверное, не знаете, но наш учитель был противником того, чтобы в академии учились девушки, он считал, что их место на кухне, дома. Но для Наташи он сделал исключение — так его поразили ее ученические работы. Наташа Кургузова закончила к тому времени художественную школу и поступила в Суриковский институт. Однако бросила его, чтобы осуществить свою давнюю мечту — учиться у Ильи Глазунова. Дело в том, что Наташа с детства была увлечена русской историей и писала множество сюжетов на ее темы. А это очень сближало ее с учителем. Я тоже был потрясен ее работами. Сначала рисунками — а потом и самой девушкой. После первого курса мы поехали в Санкт-Петербург на практику, там мы с Наташей много времени проводили вместе и поняли: нам не жить друг без друга. С тех пор мы и не расстаемся.
— По-моему, первая практика в Питере была для Наташи особенно успешной?
— Да, она создала копию Ван Дейка «Портрет Томаса Чалонера». Картина была написана настолько профессионально, что заслужила восхищение комиссии, а ректор Илья Глазунов повесил картину у себя в кабинете — это высшая похвала для молодой художницы. Этот Наташин успех был также поощрен денежной премией, что в то время для нас явилось большим подспорьем.
— Как складывалась ваша жизнь после окончания академии?
— Трудно… Мы покинули общежитие, денег не было, жить негде. Я устроился сторожем в детский сад. Там нам выделили крохотную комнатку, в которой мы и жили, и писали картины. И мечтали о собственном доме!
Вскоре мы сняли маленькую квартирку в Люберцах. Этому подмосковному городу я благодарен за то, что именно здесь познакомился и подружился с певцом Александром Барыкиным. Это произошло случайно: я увидел из окна человека в шляпе, надвинутой на глаза, и с собакой на поводке. Я узнал певца и выбежал на улицу, окликнул его — с этого началась наша дружба. Он почти каждый день заходил к нам, просил, чтобы я занимался с ним живописью. Ну а он учил меня музыке, я давно мечтал писать песни и кое-что уже к тому времени сочинил. Итогом наших совместных занятий стал диск с записью моих песен на студии Александра Барыкина.
— У вас двое детей — дочь и сын. Приобщаете ли вы их к творчеству, они уже рисуют?
— Конечно! Будут они профессиональными художниками или нет — им решать, но азам рисования мы начали обучать их с того момента, как они могли держать в руках карандаш. Живопись развивает не только пространственное мышление, но и воспитывает душу.
