Долгие годы важнейшая заслуга военного инженера, генерала Михаила Гориккера оставалась в забвении. А ведь именно он уже в первые дни войны придумал простое и надежное средство защиты от наступающих бронированных чудовищ врага, получившее название «противотанковый еж».
— В 1933 году отец закончил Военную академию механизации и моторизации, получив специальность «конструктор боевых машин», — рассказывает сын изобретателя кинорежиссер Владимир Гориккер. — Его назначили начальником Московского танково-технического училища, из-за чего в 1938-м пришлось переехать в Киев.
Еще два года спустя Михаил Гориккер оказался в числе самых первых советских генералов, списки которых были опубликованы сразу после введения новых званий для высшего армейского командования.
— Я хорошо помню первые дни войны, — вспоминает Гориккер-младший. — Тогда отца назначили еще и командовать обороной Киева, к которому приближался враг. Работы было много, но, вернувшись поздно вечером домой, папа, вместо того чтобы хоть немного отдохнуть, «реквизировал» у меня игрушечные модели танков, которые раньше сам же подарил. И чуть ли не всю ночь напролет колдовал над ними, переставляя на столе вместе с какими-то конструкциями из спичек, соединенных пластилином. Мне, 15-летнему парню, назначение этих штуковин было, конечно, непонятно... Однажды отец пришел раньше обычного, прямо-таки сияющий, и с порога квартиры закричал: «Мы запороли два танка!». Вот те на! В семье же знали, как внимательно он относится к сохранению техники, а тут не скрывает радости по поводу поломки двух боевых машин... Лишь значительно позднее я понял всю значимость события, которое произошло в тот день, 3 июля 1941 года, на полигоне Сырец Киевского танково-технического училища. Именно тогда специально созданная комиссия оценила испытания противотанкового препятствия — сваренной из трех кусков рельсов «звездочки Гориккера», и признала эффективность ее использования. Насколько я знаю, отец еще в довоенное время задумывался о создании действенного барьера для танков. Но придумать какую-то надежную и мобильную конструкцию до поры до времени не удавалось. Начавшаяся война сыграла роль своеобразного катализатора: почти сразу же после нападения немцев генерал Гориккер нашел удачное решение не дававшей ему покоя технической задачи...
Это был один из редких в инженерной практике случаев, когда изобретение сразу получилось идеальным и в последующем не потребовало доработки. Буквально на следующий день после успешных испытаний вышло постановление Государственной комиссии о массовом изготовлении ежей и об использовании их для защиты на танкоопасных направлениях. Наркомат обороны принял новый вид мобильных заграждений на вооружение Красной Армии. Дебют противотанковой «звездочки» состоялся на подступах к украинской столице: в цехах киевского завода «Большевик» была срочно изготовлена первая партия ежей — 700 штук.
Фашисты быстро убедились в коварстве новых, на первый взгляд таких легкомысленных заграждений. Когда их танки пытались с ходу таранить ощетинившихся концами стальных балок ежей, те, вместо того чтобы сдвинуться в сторону и освободить проезд, перекатывались под брюхо боевой машины и, намертво заклинившись там, заставляли передок танка приподняться над землей. Многотонная «коробка», всей своей тяжестью повиснув на торчащей вверх балке, попросту «накалывала» сама себя на этот вредоносный «шип».
Позднее счет незамысловатым с виду «звездочкам» пошел на десятки и сотни тысяч. Только на ближних рубежах обороны Москвы было расставлено около 37 500 ежей. Такими же противотанковыми препятствиями ощетинились Ленинград, Тула, Сталинград... И даже Берлин! Когда весной 1945-го наши войска штурмовали столицу рейха, то, к своему удивлению, обнаружили заграждения, выстроенные из наших ежей. Оказалось, что немцы еще в первые годы войны вывезли с захваченных ими рубежей обороны Красной Армии несколько тысяч установленных там «звездочек Гориккера».
— Простота ежей позволяла делать их буквально на любом заводе, в механических мастерских. Лучшим материалом были куски рельсов и двутавров, — поясняет Владимир Михайлович. — Однако зачастую изготовители, не понимая конструктивных особенностей такого противотанкового заграждения, допускали ошибки. Они руководствовались принципом: чем больше размер, тем лучше. В итоге появлялись ежи-великаны чуть не 2-метровой высоты. Выглядели они внушительно, однако для танков опасности не представляли: их было легко сдвинуть в сторону. А ведь главное коварство придуманного отцом ежа в том, что он мог «закатываться» под вражеский танк, приподнимая его над землей. Но для этого высота такой объемной «звездочки» должна быть около 80 см — чуть меньше расстояния от земли до края нижнего лобового листа брони танка... Другая тонкость — правильное по геометрии скрепление трех металлических балок, образующих ежа. Папу в годы войны довольно часто вызывали, чтобы он проконсультировал специалистов на очередном предприятии, начинающем выпуск ежей.
Генерал Гориккер патента на свою «шестиконечную объемную звездочку» не оформил — не до того было в горячие военные дни. А впоследствии его авторство в создании знаменитого оборонительного элемента как-то затерялось. Между тем противотанковый еж наряду с танком Т-34, «катюшей», автоматом ППШ стал одним из самых знаменитых образцов вооружения нашей армии, ставших классикой Великой Отечественной войны. Именно поэтому ежи выбрали в качестве главного символа обороны Москвы авторы мемориального комплекса на Ленинградском шоссе.
Авторство Михаила Гориккера в создании конструкции ежей удалось документально установить лишь несколько лет назад, благодаря случайности.
— Однажды в поисках каких-то нужных мне в тот момент старых вещей я решил порыться на антресолях нашей квартиры, куда никто давным-давно не заглядывал, — вспоминает Владимир Гориккер. — Отодвинув несколько коробок, увидел за ними папки с бумагами. Сразу понял, что это архивы покойного отца. На одной из папок была надпись «Противотанковая звездочка Гориккера», а первый же листок, взятый мною оттуда, оказался актом испытаний противотанкового ежа на полигоне под Киевом, датированным 3 июля 1941 года. Потом все эти документы я отнес в Центральный музей Вооруженных сил, для сотрудников которого они стали настоящим сокровищем.
Найденные документальные свидетельства позволили ходатайствовать об увековечивании памяти изобретателя противотанкового ежа — установке на доме в Москве на Тишинской площади, где он жил, мемориальной доски. Эпопея эта растянулась почти на десять лет, и лишь в конце нынешнего августа этот памятный знак был торжественно открыт.
Однако остается еще один долг перед замечательным генералом-изобретателем: нужно, чтобы его имя все-таки появилось на знаменитом монументе «Ежи», установленном на рубежах московской обороны возле города Химки.
