Старые, заросшие колеи нырнули из темного ельника в гущу молодых березок, сосен и через несколько сот метров вывели к сверкающей в солнечных лучах заплатке лесного водоема. Вот оно, то самое Черное озеро! А этой дорожкой наверняка сюда и пробирались доверенные люди Лаврентия Павловича...
Название-то, конечно, зауряднейшее: водоемов под названием Черное озеро на карте Подмосковья можно встретить больше десятка. Но из них из всех вашему корреспонденту удалось найти одно — самое заветное. Этот маленький лесной водоем, расположенный в Пушкинском районе, километрах в 40 от столицы, более полувека хранит тайну.
То, что добрался именно туда, куда хотел, мне стало ясно сразу. Уж больно характерный «пароль» у водоема. На берегу среди молодых берез стоит ржавая ретрожелезяка. Паровоз — не паровоз, трактор — не трактор… Впрочем, знающим людям ясно — это же локомобиль, или передвижной паровой двигатель. Старинная машина прежде использовалась здесь на добыче торфа. С ее помощью гребли специальными транспортерами торфяную массу. Вскоре после войны разработки природного горючего материала были прекращены, а локомобиль за ненадобностью бросили. Кроме уникального образца добензиновой техники от прежнего торфодобывающего предприятия в лесных дебрях осталась огромная яма прямоугольной формы. Заполнившись водой, она образовала озеро, называемое теперь в обиходе Черным.
На его дне когда-то был спрятан очень необычный клад. Об этой истории довелось в свое время услышать от человека, ставшего невольным свидетелем тех событий. Мой собеседник, попросивший называть его Павлом Серафимовичем, так сразу же и заявил: «Я уверен, тайна этого озера связана с самим товарищем Берия!».
Всесильного «сталинского соратника» арестовали 26 июня 1953 года. Видимо, Лаврентий Павлович предполагал, что фортуна может от него однажды отвернуться, и предусмотрел на сей случай необходимые меры. В первую очередь, конечно, следовало избавиться от лишнего компромата — документов, ценностей, находившихся в личных сейфах и хранилищах. Часть этих опасных улик, судя по всему, чекистам-«бериевцам» удалось тайком вывезти и спрятать.
Павел Серафимович работал в 1953-м водителем в одном из гаражей МГБ. Среди прочих ответственных лиц иногда приходилось ему возить некоего полковника.
— Разговорчивый был, все жизнью моей интересовался... — вспоминает рассказчик. — Как-то раз упомянул я, что деревня, в которой дед мой живет, недалеко от Москвы. А в стороне от деревни есть старые торфоразработки, где котлованы все уже водой залило... Прошло время, я уж и забыл про ту нашу беседу. Но однажды он меня в гараже остановил, будто ненароком, и давай об этих самых торфоразработках расспрашивать. Потом говорит: «Поехали сейчас туда, покажешь». Подвел к «эмочке» замызганной, сам сел за руль. Едва Москву позади оставили, замечаю, к нам сзади еще какая-то «Победа» пристроилась...
Побывав на торфяниках, полковник огорошил Павла Серафимовича новым сюрпризом: «До твоей деревни отсюда недалеко, вот и ступай туда. Можешь у деда отдохнуть до послезавтра. Я в гараже договорился, что тебе выходной оформят...» Странный поворот событий озадачил шофера и разжег в нем любопытство.
— Попрощался я с полковником, сделал вид, что иду в сторону деревни, а сам за ближайшим поворотом в лес нырнул да напрямик двинул к озеру… Притаился за углом заброшенного барака складского на дальней стороне, вижу: на противоположный берег «Победа»-вездеход выруливает. Та самая, что за нами от самой Москвы шла. В машине трое, а к ним потом и полковник любознательный присоединился. Вытащили они из багажника резиновую лодку, надули ее, и один из тех в штатском поплыл к центру озера — глубину мерить. Потом на эту же «надувнушку» погрузили ящик или чемодан такой небольшой, что из «Победы» с заднего сиденья достали... Непонятный багаж на лодке ближе к середине водоема сплавили и там в воду бултыхнули. После собрались быстренько восвояси, будто здесь никого и не было. Меня, невольного свидетеля, энкавэдэшники не заметили, день-то уже к сумеркам клонился. А когда я после этой поездки непонятной в Москву вернулся, узнал об аресте Берии. Тут меня догадка и осенила: вот чью «ручную кладь» в нашем торфяном озере утопили!.. Все последующие годы я молчал об увиденной спецоперации. И полковник тот больше мне никогда не встречался.
Вот бы найти тот загадочный чемодан! А вдруг вот прямо сейчас подойду к берегу, простукаю палкой дно и... Легкомысленным журналистским фантазиям суждено было улетучиться при первом же испытании суровой действительностью. Даже у самого берега озера полутораметровая хворостина полностью погрузилась в воду. Правда, ближе к середине водоема из торфяных глубин вспучилось несколько островков-кочек. Но все равно нащупать на дне такой акватории саквояж, ящик или что-то подобное — это уже явно из серии народных высказываний про иголку в стоге сена.
Что было спрятано более полувека назад на дне лесного озерка — остается только гадать. Впрочем, в любом случае эта «бериевская захоронка» вряд ли когда-нибудь вновь попадет в руки людей. Как рассказал автору этих строк один из специалистов-поисковиков, подобные клады разрабатывать практически бесполезно: «Если чемоданчик хранил документы, они уже давно разрушились в насыщенной торфом воде. Если же товарищи в штатском утопили какие-то ценности, то в этом случае тяжелая поклажа наверняка погрузилась глубоко в торфяную жижу, толстым слоем покрывающую дно водоема. Засечь такой объект металлоискателями очень трудно, а чтобы осушить озеро, понадобятся внушительные капиталовложения, которые никакие найденные клады не компенсируют...»
...Со времен той моей поисковой эпопеи прошел уже не один год. Однако опубликовать информацию об услышанной истории долго не удавалось. Павел Серафимович категорически был против расшифровки его тайны. Теперь обстоятельства изменились. Не так давно старого шофера не стало, и его запрет потерял силу. «Мемориальная» обстановка на Черном озере изменилась тоже. Когда некоторое время назад я снова побывал на берегу заветного водоема, его главной приметы на месте не оказалось. Какие-то варвары-старьевщики разрезали старый локомобиль и увезли его, чтобы сдать как металлолом.
