Об этой позабытой ныне истории вашему корреспонденту довелось впервые услышать много лет назад, в бытность бойцом студенческого стройотряда, работавшего в Подмосковье. Как-то вечером, коротая время перед киносеансом в клубе деревни Дулепово, разговорились с местным старожилом. «А ведь у нас тут еще до революции мужики республику организовали и даже объявили ее независимой от прочей царской России, — удивил между делом абориген. — По имени главного поселения всей отделившейся волости — соседней с нашим Дулеповом деревни Марково — ее назвали Марковской республикой. Мне дед рассказывал, что даже свое правительство тогда было выбрано, а во главе решили поставить президента...» Любопытная информация запомнилась, впоследствии ее удалось пополнить, посетив саму деревню Марково в Лотошинском районе и побеседовав с ее старожилами.
Земли бывшей Марковской волости находятся на подмосковном «крайнем западе», у границы Московского и Тверского регионов. В начале прошлого века на этой территории проживало около 6000 человек, здесь находилось 5 крупных деревень — Дулепово, Стрешневы Горы, Фроловское, Корневское и «столичное» Марково. Глухомань вроде бы — полторы сотни километров до Москвы, однако тогдашняя марковская инфраструктура выглядит весьма впечатляюще. В деревне на 120 дворов имелись кожевенный и кирпичный заводики, сыродельня, артель шорников, занимавшихся изготовлением конской сбруи. Но большинство местных жителей все-таки вынуждены были кормиться сельским хозяйством. Но земли вокруг «тощие», урожай давали скудный, а за аренду дополнительных десятин или за зерно на прокорм помещик брал втридорога.
Мужики такие тяготы терпели-терпели, да и не вытерпели. В 1905 году на далекой подмосковной окраине «сдетонировали» события первой русской революции. 30 (по другим данным, 31) октября 1905 года в деревне Марково на площади возле чайной собрались на сход несколько сотен крестьян — не только из соседних деревень, но даже из Тверской губернии. Главной темой было обсуждение манифеста об усовершенствовании государственного порядка, подписанного императором Николаем 17 октября. Единодушный «одобрямс» этого важнейшего для жизни страны документа организаторами схода явно не планировался. На митинге местный агроном А.Зубрилин зачитал так называемый «Приговор» — заранее подготовленный активистами Крестьянского союза перечень требований из 12 пунктов. Среди них созыв народной Думы, свобода слова, печати и собраний, уничтожение сословного неравенства, неприкосновенность личности, бесплатное обучение детей. Народ на площади поддержал «Приговор», согласившись поставить под ним свои подписи, однако помимо этого было высказано и еще более радикальное предложение. «Чего там, вообще власти этой подчиняться не желаем! Давайте свою республику провозгласим, сами будем жизнь свою устраивать... И никаких налогов в казну не выплачивать: эти деньги и здесь пригодятся! Да и рекрутов в армию отправлять отныне не станем...»
Новоиспеченный «суверенный субъект» был назван Марковской республикой. На волне «прогрессивного мышления» землепашцы решили, что возглавлять ее должен президент — по образцу западных демократий. На этот пост выбрали уважаемого крестьянина — марковского старосту Петра Буршина. Кроме того, народ постановил создать и собственное правительство. В состав совета министров кроме президента Буршина вошли учитель сельской школы В.Никольский, агроном А.Зубрилин (говоря нынешним языком, он стал министром внешней политики), крестьянин З.Соколов и волостной старшина И.Рыжов. (Судя по всему, этот человек, владевший в Маркове шорницкой мастерской, был едва ли не главным «мотором» революционных событий в Марковской волости: он уже с лета 1905 г. активно способствовал распространению среди земляков нелегальной литературы, рассказывал им о забастовках и восстаниях и даже организовал из надежных людей местную народную дружину.)
«Самостийная» республика просуществовала на территории Марковской волости около 8 месяцев. Все это время приказы российских властей, поступавшие сюда, попросту игнорировались, а немногочисленных представителей местной полиции марковцы отправили прочь. Даже губернатор, флигель-адъютант Джунковский, будучи «по делам умиротворения» в Волоколамском уезде, не стал (не рискнул?) встречаться с непокорными марковцами и не заехал в эту деревню. Зато попавшая на Запад информация о провозглашении независимости отдельно взятой российской волостью привлекла к Маркову внимание зарубежных кругов. В нескольких американских газетах был опубликован текст «Приговора», одобренного сельским сходом в Маркове. Кроме того, есть сведения, что эту заштатную российскую деревню посетил один из профессоров истории Чикагского университета.
За время своего правления президент и министры Марковской республики смогли реализовать несколько социальных и «инвестиционных» проектов. Первым делом, конечно, были экспроприированы помещичьи земли. Часть из них поделили между крестьянами «по-честному» — по числу едоков в каждой семье. Другую часть выделили под общественные нужды. Была организована вырубка деревьев в бывшем прежде запретным для мужиков помещичьем лесу. Таким образом удалось добыть бревна для срочных строительных работ по «развитию инфраструктуры»: крестьяне капитально отремонтировали два аварийных моста через речки и возвели просторный общественный амбар в Маркове. Кроме того, в столице республики удалось открыть фельдшерский пункт. Марковцы оказали поддержку и другим «оппонентам» царской власти. Сельчане собрали целый обоз с продовольствием — несколько телег, груженных картошкой, зерном, бочками квашеной капусты, — и отправили его бастующим рабочим с расположенной в Волоколамском уезде ткацкой фабрики.
Конечно, подобные «игры в демократию» были возможны благодаря тогдашней непростой обстановке в России. Власти империи вынуждены были бороться с многочисленными массовыми выступлениями рабочих и крестьян в крупных городах, во многих губерниях. До поры до времени было просто не до республики, провозглашенной жителями «медвежьего угла» Московской губернии. Но потом случилось как в анекдоте: «пришел лесник и всех разогнал». Когда канули в прошлое все отголоски московского вооруженного восстания и был восстановлен порядок в обеих столицах, руки у властей дошли и до Марковской республики. В Волоколамский уезд были направлены войска. 18 июля 1906 года на территорию непокорной Марковской волости вошла сотня донского казачьего полка. Отстаивать независимость своего мини-государства в боях с лихой конницей местные мужики не захотели, и Марковская республика прекратила свое существование. Конечно, не обошлось без репрессий. Впрочем, по сравнению с практикой советских времен они выглядят весьма легковесными. Арестовали несколько человек, в том числе министров и президента. Но потом, приговорив к штрафу, отпустили на свободу всех, кроме «главного зачинщика» — Ивана Рыжова. Он был осужден и отправлен в ссылку в Сибирь, откуда вернулся лишь в 1916 году. Еще около 300 крестьян волости за их республиканские поползновения примерно выпороли, на некоторых наложили штраф.
Что стало впоследствии с первым в истории России президентом Петром Буршиным? Судя по воспоминаниям односельчан, накануне революции он жил в деревне Марково и вместе с вернувшимся к тому времени из ссылки экс-министром Иваном Рыжовым занимался ремесленничеством — вытягивал кожу для изготовления сапожных голенищ. В советские времена престарелый марковский президент за свои прошлые антиимпериалистические заслуги даже получил от государства пенсию (а ведь простые крестьяне в эпоху Сталина подобных социальных пособий не получали!). Умер Петр Алексеевич Буршин еще перед войной, и хоронили его торжественно, с оркестром.
Пример марковского «социального взрыва» во времена СССР, конечно, считался весьма положительным эпизодом из отечественной истории. В самой деревне в одном из сохранившихся старых зданий был даже устроен музей Марковской республики, рядом с которым установили каменный знак с подходящей ленинской цитатой. Однако в послеперестроечную рыночную эпоху этот очаг культуры упразднили. Вместо музейных залов теперь жилые помещения, а в другой половине дома располагается имеющий весьма необитаемый вид фельдшерский пункт — наследник того самого, организованного при Марковской республике медицинского учреждения. А вот памятник по-прежнему на месте, и даже цветы к нему положены. Значит, помнят о той давней «истории с независимостью».
