Главная роль в фильме “Русалка” для нее не первая. Но на сегодня самая яркая. За нее Маша Шалаева получила приз за лучшую женскую роль на последнем “Кинотавре”. Хотя вначале все подумали: почему не за детскую? Выглядит актриса как минимум на 10 лет моложе своего возраста. К тому же в фильме она не побоялась быть смешной и нелепой — то ли мальчик, то ли девочка. Но и женского очарования ей не занимать — и на экране, и в жизни.
С Машей Шалаевой мы встретились в кафе. Интервью, которое актриса дала для “МК”, было скорее непринужденной беседой. Маша сидела, по-ребячьи поджав под себя ногу, пила легкое белое вино и меньше всего заботилась о том, чтобы “произвести впечатление”. Просто была собой — качество по-настоящему свободного человека.
“Мне приснилось мое мужское начало”
— Маша, с женщинами о возрасте не говорят, но с вами можно. Потому что выглядите вы гораздо моложе своих двадцати пяти. Какие-то казусы возникают по этому поводу?
— Возникают. Я раньше курила. И как-то раз, когда сын был еще грудной, я зашла купить сигареты. Меня так отчитали! Я обиделась и говорю: “Да у меня уже ребенок. Вон — в коляске”. Как будто это какое-то оправдание тому, что мне можно курить. Идиотизм какой-то!
— Сколько сейчас сыну?
— Два года три месяца. Зовут Нестор. Когда я в “Русалке” снималась, ему было полтора месяца. Я тогда моталась по съемкам между Москвой, Анапой и Минском. Параллельно с “Русалкой” я еще в сериале снималась. Нестор был дома с няней, и мама приезжала помогать.
— А кормили его как?
— У меня с грудным кормлением не получилось. Я считаю, что это идеально, когда есть молоко. Полная свобода. Я не фанат естественного кормления. Но это же дико удобно, если у тебя всегда молоко при себе. А искусственное вскармливание — это же ужас! Ночью встаешь, как зомби, и мешаешь эти смеси. Не знаю, когда я спала. У меня были съемки, грудной Нестор… Женщины, конечно, потрясающие существа. На нас гораздо больше ответственности. Мой дедушка был так рад, когда родился правнук, потому что у него две дочки, внучки. Он сказал: “Хорошо, что родился мальчик! Мужчинам легче живется”.
— А у кого лучше сниматься: у мужчины или женщины?
— Я много у женщин снималась. Первая моя работа — короткометражка Ларисы Бочаровой “Завтра день рождения”, которая какие-то призы получала. Я снималась у Кати Калининой, у Ани Меликян. Но все зависит не от половой принадлежности, а от таланта. Мужчины, конечно, более истеричны. Более эмоциональны, несдержанны. Женщины себя контролируют лучше. К примеру, Аня Меликян снимала “Русалку” на шестом, кажется, месяце беременности. И при этом ее выдержке можно было позавидовать. Хотя на самом деле во всех присутствует и женское, и мужское начало. Мне недавно приснился какой-то парень. Он ничего не делал, просто стоял. И вдруг я поняла, что это мое мужское начало. Это было похоже на фильмы Дэвида Линча.
“У наркоманки все определенно”
— Что за роль у вас в фильме “Нирвана”?
— Наркоманка, девушка, которая ради любви дошла до самого низа. Совсем опустившийся человек, но при этом наполненный своей идеей. Во всяком случае, мы пытались так сделать, что это не просто наркоманка, а для нее какие-то вещи очень важны.
— Когда вам эту роль предложили, не возник вопрос: а почему я?
— Режиссер Игорь Волошин, с которым мы вместе снимались, когда он был актером, однажды позвонил: “Машка, приходи, будем снимать кино”. Он дал мне сценарий, в котором было очень интересное решение. Мы здорово работали. Снимались с Олей Сутуловой, она моя однокурсница и подруга. Интересно было вместе поиграть. У нее в “Нирване” роль доктора. По сюжету у доктора гораздо больше проблем, чем у моей героини, наркоманки, у которой все определенно. Она знает, зачем и почему.
— Сами вы когда-нибудь принимали наркотики?
— Все принимают или принимали. (Смеется.)
— Бывают люди, которые выпадают из времени, а есть такие, которые времени соответствуют. Сейчас ваше время?
— Думаю, я из будущего. То, как я воспринимаю мир, скорее на будущее похоже. Есть, конечно, социум, который диктует, как нужно выглядеть, говорить, как себя вести. Это иногда сбивает. Может, поэтому мне проще заниматься моей профессией. Она способствует всяким таким размышлениям. Какое-то предназначение есть, помимо условий, продиктованных социумом. Вот я и думаю, какое у меня предназначение.
“Все мои родственники предали родину”
— Приз на “Кинотавре” за лучшую женскую роль приятно было получить?
— Вообще это сложно: выходить получать приз. В этот момент только глупости в голову лезут. Что тут сказать: “Спасибо! Какая я молодец!” У меня к таким вещам отношение элементарное: значит, так должно было быть.
— Об “Оскарах” не мечтаете? Вот Лавроненко стал каннским лауреатом…
— Ой, я так рада! Я его видела на “Кинотавре”. У него такое лицо интересное, и он такой скромный… Значит, ему тоже надо было зачем-то в Каннах приз получить. И наверняка он об этом не мечтал.
— Вам не хочется?
— Это же результат, который приходит, если во время работы о нем не думаешь. Но в Каннах, пожалуй, прикольно было бы приз получить. (Смеется.) Я не против, потому что говорю по-французски. Я много лет жила во Франции.
— У вас там родственники?
— У меня все “предали родину”, уехали.
— А вы что же?
— Я считаю, что тут все самое интересное. В Европе невероятно скучно, согласитесь. Я много времени там провожу, и у меня такое ощущение от моих ровесников, что они какие-то успокоенные. Как будто они под наркозом дрейфуют. Наши непонятно какое топливо, весь мусор, все подряд загружают в свой “бензобак”, только бы плыть. Когда мне было шестнадцать лет, случился дефолт, денег не было, работы никакой. А я пошла поступать во ВГИК. Надо было как-то выбираться. Родители привыкли к определенности: оканчиваешь институт — идешь на работу. А тут ты на фиг никому не нужен. Окончил институт и пробивайся. Вперед! Жесткач такой…
— Вы можете предложить себя режиссеру?
— Типа переспать?
— Попросить роль.
— Когда родился Нестор, у меня был момент без работы. А мне нужно кормить ребенка.
— Заграничные родственники не помогали?
— Я хотела сама выкрутиться. Вот я и ходила, предлагалась. Снялась в эпизоде у Аллы Суриковой в фильме “Вы не оставите меня”.
— Николай Еременко говорил: “Я мужчина, мне нужно семью кормить”. И брался за эпизоды, делал из них такие изюминки…
— Не могу поручиться за все изюминки, которые делаю. Мы же зависим от режиссеров. Иной раз смотришь на актера в какой-нибудь роли и думаешь: “Какой же он потрясающий!” А в другом фильме совсем невыгодное впечатление. Потому что мы собой работаем, режиссер тебе что-то не то сказал, и ты — оп! — закрылся.
— Кто ваши любимые актеры?
— Евстигнеев, Леонов — это мое самое-самое. Всегда смотрю на мужские роли, пытаюсь понять, как это сделано.
— А мужчину вы бы сыграли, как, например, Эллен Баркин в “Каре небесной”, помните?
— Гениально! Я бы с удовольствием что-то такое сыграла.
“Читать я стала только в институте”
— Во ВГИКе вы у кого учились?
— У Райхельгауза. Но недоучилась, мы расстались через два года. Я не дипломированная артистка. И если что, говорю: “А чего вы хотите, я не актриса”. Меня исключили из института с формулировкой “за неспособность учиться в вузе”. Наверное, это тоже зачем-то было нужно. Я прогуливала…
— Получали “двойки” по философии…
— По философии у меня, кстати, “пятерка” была. Педагогом был Вадим Михалев. Так жаль, что он умер. Замечательный был человек. У меня было два любимых педагога: Вадим Михалев и Валерий Мильдон — по русской литературе. У него я начала читать. До этого мало читала. Когда он в первый раз увидел меня на экзамене, даже не понял, как так можно. Но заставил меня читать все, даже Достоевского. У меня все гораздо позже случалось: чтение, понимание, интересы. Может, поэтому я и выгляжу моложе своих лет.
— А кого из героинь русской литературы вы хотели бы сыграть?
— Может, Анну Каренину…
— Вы знаете, что рабочее название романа — “Молодец баба!”?
— Правда? Интересно. Да, Анну хорошо было бы сыграть. Я снималась в “Нирване” с Татьяной Самойловой (актриса, сыгравшая Анну Каренину в экранизации 1968 года. — Авт.). Она просто сносит! Даже когда ничего не делает, на нее смотреть можно бесконечно.
— Интересно, как фильм “Русалка” примут за границей.
— Немцы, наверное, приняли бы хорошо. Итальянцы, видимо, тоже. Кстати, у меня и сестра, и мама замужем за итальянцами. Сестра живет с мужем в Ирландии, мама — в Италии, а моя вторая мама — во Франции.
— Вы в Москве одна?
— У меня здесь старенькие бабушка и дедушка. И мы с Нестором — русские парни. Во Франции здорово отдыхать. Мы недавно там с Нестором жили в лесу, у океана. Я очень люблю Францию, но скучновато по сравнению с Россией. Здесь тебе могут позвонить в три часа ночи или ты позвонишь и скажешь: “Слушай, приезжай ко мне”. Здорово! Зато во Франции я случайно встретилась с Бельмондо. Я была с Нестором на Марсовом Поле. А Бельмондо тоже там гулял около детской площадки. Вышел на детишек посмотреть, сел на скамеечку. Люди к нему потянулись, стали говорить комплименты. Телесно он развалюха, но внутреннее содержание никуда не делось. Вот такую красоту я очень люблю, она мне понятна. У нас артисты же должны себя преподносить. А он простой такой, в трениках — я это просто обожаю!
— В этом году было пятилетие кармадонской трагедии. Среди погибших был и ваш жених, талантливый оператор Даниил Гуревич.
— Мы прожили с Даней четыре года — практически муж. Я должна была в этом фильме играть девочку-кошку. Сережа Бодров-младший, не зная, что мы с Даней пара, взял меня на роль, а Даню — оператором. Роль была крутняк, я так волновалась! На этом фильме такие люди собрались, настолько духовно зрелые, что, может быть, они в этом мире уже были не нужны. Такое я нашла всему этому оправдание. Мне накануне катастрофы приснилось, что Даня от меня уходит. Не как мужчина уходит от женщины, а раз, и все — пропал!
Он талантливый безумно. Даня первый “Бумер” снимал — это же все было на моих глазах. Некоторые эпизоды снимали в нашей квартире, ту сцену, где Кот со своей девушкой. Я в этой квартире, когда Даня погиб, еще года полтора жила.
— Сын похож на Даню?
— Нестор не Данин сын, ему же всего два с половиной года. И мужа у меня нет. Но все-таки мне кажется, что душа Данина в Нестора перешла. И Данины родители ему — бабушка и дедушка. Они помогают мне: когда надо, сидят с Нестором, берут его на лето. Вот как получилось: им вместо Дани дали меня и Нестора. А мне дали их.
