Пессимисты настаивают на том, что многие учреждения культуры просто не выживут в новых условиях. Оптимисты, напротив, пытаются доказать актуальность новшеств. В ситуации попытался разобраться “МК”.
Что сегодня? Действующий закон — это сметная система финансирования. Полный отчет (по смете) перед органами власти.
Схема: на нужды учреждения культуры государство выделяет строго определенные суммы. На коммунальные платежи, зарплаты сотрудникам, содержание здания. Как правило, полученные средства закрывали лишь 60% от необходимого годового бюджета, к примеру, музея. На приобретение раритета — редкой книги в библиотеку, произведения искусства в музей — не дают и медного гроша. Как выходят из положения? Спасибо спонсорам. Последним хочется славы меценатов, а артобъектам необходимо жить: чуть повысить зарплату, отреставрировать раритет...
— Сметная система — это тонны отчетностей по каждой строчке расходов. Бюрократические процедуры, которые только усложняют жизнь, — комментирует директор театра им. Ермоловой Марк Гурвич.
Конечно, у культурных учреждений есть возможность зарабатывать. Продажа билетов, экскурсии, сдача в аренду площадей — это необходимый вклад в бюджет, например, музея. Но каждая копейка хранится в госказначействе. Что это значит? А вот что. Требуются музею наличные на заплатку в потолке? Нет проблем. Только для начала нужно подать на рассмотрение бумагу в казначейство и долго ждать результата...
Вторая беда в жизни учреждений культуры — аукционы. Сегодня тех спецов, которые ремонтируют здание или изготовляют декорации, определяют именно по аукционной системе.
— Мы совершенно не властны над тем, какая компания выиграет аукцион и насколько чистоплотные люди возьмутся за дело, — рассказывает директор театра Ленком Марк Варшавер. — Они могут не выполнить обязательство в срок, завысить цены на работы и так далее.
Свобода под вопросом
Что же предложила власть? Новую систему управления. Трех типов: автономная, нового бюджетного типа, казенная. По ним федеральные бюджетные учреждения начнут работать с 1 января 2011 года, при этом регионалы имеют возможность думать до 1 июня 2012 года.
Автономная форма. В этой строчке закона появляется понятие “госзадание”. То есть власть федеральная, региональная или муниципальная спускает учреждению культуры задание на, к примеру, проведение в театре 100 спектаклей, заполняемость зала на 70 процентов, устройство 50 благотворительных мероприятий. Именно под этот заказ из казны выделяется необходимое финансирование. Кроме ассигнованной суммы, скажем, театр имеет право самостоятельно зарабатывать и при этом самостоятельно тратить.
— Это действительно достаточно свободная форма управления, — утверждает первый зампред Комитета по культуре Госдумы Елена Драпеко. — Но даже здесь возникает много вопросов, на которые ответа пока нет.
Вопрос первый: как быть, если чиновники при распределении госзаданий разведут руками — мол, извините, но в местном бюджете нет средств на госзаказы?
— Как быть? Учреждение — музей, театр, библиотеку — попросту закроют! — комментирует г-жа Драпеко.
Только факты. Нижнетагильский муниципальный театр уже работал по госзаданию в связи с переходом на “автономию” по закону “Об автономных организациях” 2007 года. Но в результате сокращения бюджета в период кризиса муниципальная власть в одностороннем порядке сократила театру ассигнования.
То есть получается, что власть, сославшись на нехватку средств, может намеренно обанкротить учреждение культуры.
А вот что говорит Григорий Ивлиев, председатель Комитета по культуре Госдумы:
— Собственником всего имущества бюджетных учреждений по-прежнему остается либо Федерация, либо регион, либо муниципальное образование. Поэтому ни в коем случае нельзя говорить о том, что реформа приведет к приватизации госимущества, банкротству бюджетных учреждений.
Нельзя-то оно нельзя, но штука в том, что на сегодняшний день в законе №83 это не оговорено. Просто пока не существует подзаконных актов по данной теме. И как они будут выглядеть — неизвестно.
Вопрос второй. Если какой-либо музей пустился в автономное плавание и не смог окупиться, заработать себе на жизнь? Его банкротят. Но что делать с уникальной коллекцией? Кому, куда она отойдет?
Только факты. В культурном пространстве разгорелся скандал — Ирбитский музей на грани закрытия! В этом музее, единственном за пределами Москвы и Петербурга, хранятся редчайшие гравюры Дюрера, Рембрандта, Гойи в отпечатках с авторских досок... Но учреждению культуры уже долгое время не перечисляли средства на жизнь. Настолько долгое, что само существование музея уже поставлено под вопрос…
— На сегодняшний день все ценности находятся в едином музейном фонде РФ и отчуждению не подлежат. А вот представление, как будет происходить в данном случае эвакуация, перераспределение фонда, мы тоже хотели бы иметь в виде подзаконного акта, который на сегодняшний день отсутствует! — комментирует Елена Драпеко.
Вопрос третий. Дальше — больше. Театр или музей, как правило, базируется на лакомом куске земли. Как вам небольшой особнячок в центральной части города? Пусть даже провинциального? На него уже облизываются местные толстосумы...
Здесь опять же нет нормативного акта, который бы регулировал судьбу здания от почившего в бозе учреждения культуры!
Вопрос четвертый. Ценовую политику будет формировать собственно музей, театр, библиотека. Согласитесь, есть большая разница в продаже билетов для ветеранов, льготников и прочих граждан. А теперь — захотят ли новые менеджеры предоставлять льготы? Ведь новые “законные” правила пока также не регулируют данную часть проблемы.
Опрос “МК”
Марк ВАРШАВЕР, директор театра “Ленком”:
— Мы выбираем автономное управление. Ведь это означает свободу! Замечательно, что нам не придется участвовать в аукционах. Объясняю. Нужно нам, к примеру, отреставрировать здание Ленкома. По новым правилам мы сами найдем необходимых нам специалистов. Сами их проконтролируем и заплатим по договоренности.
Цены не будем повышать ни в коем случае! Сами судите — кто же придет к нам в театр, если мы поднимем цены, к примеру, до 5 тысяч за билет? Да никто не в состоянии покупать такие билеты!
Михаил САФРОНОВ, директор Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии:
— Мы работаем по постановлению правительства Свердловской области от 18 января этого года. Это значительно облегчило работу. Чем? Полная самостоятельность. Я покупаю только те декорации, которые хочу, а не те, которые мне предоставили по аукциону.
— Вы чувствуете давление со стороны местной власти? К примеру, вам диктуют норму госзадания, которая вас не устроила бы?
— Пока мы с этим не сталкивались... По госзаданию мы обязуемся за год провести 280 спектаклей, обслужить 75 процентов зрителей. Второе — обеспечить ряд общественных мероприятий бесплатно. То есть участвовать в благотворительности. Но главное: все доходы тратятся только на мое усмотрение. И Минкульт здесь уже совершенно ни при чем. Я создал отдел по развитию. Он планирует пиар-акции. Работает с той категорией зрителей, которая может прийти к нам в театр. Например, мы провели ряд промо-акций перед премьерой “Мертвых душ”. В результате загрузка зала сто процентов. “Екатерина Великая” и сейчас идет при аншлагах...
“Связали руки, ноги и сказали: “Плыви!”
А что думают эксперты о новом бюджетном типе.
— Это еще худший вариант управления, чем предыдущий, — утверждает Елена Драпеко. — Директорам учреждений культуры мы просто связали руки, ноги и сказали: “Плыви!”
Это своеобразный микс старой системы управления и “автономки”. С одной стороны, музей или театр так же работает по схеме госзадания (со всеми вытекающими), но остаются аукционы и тендеры на реконструкцию и ремонт зданий, а также изготовление декораций.
И вот здесь смысл передела схем управления вообще становится мало понятным. Ясно как день — преуспеть и выжить в “автономке” смогут учреждения, которые имеют возможность здорово заработать. В том числе на аренде собственных помещений, на привлечении спонсорских денег. А спонсоры заинтересованы в уже раскрученных и известных за рубежом театрах и музеях.
Региональщики же потянутся в бюджетное управление в надежде на то, что за них большую ответственность будет нести государство. Но ведь и на них тоже может не хватить денег в местной казне, их теоретически могут обанкротить.
Опрос “МК”
Директор РАМТа Владислав ЛЮБЫЙ:
— Мне кажется, что за учреждения культуры, которые выберут бюджетное управление, все же государство будет нести большую ответственность. Я надеюсь на это... Пока затрудняюсь сказать, как именно будет строиться работа. Но как я понял, новый закон — это просто более привычная схема выживания, например нашего театра. Да, будут присутствовать аукционы, и средства — храниться в госказне. Но мы уже знакомы с данным механизмом, и поэтому будет проще...
Директор Государственной Третьяковской галереи Ирина ЛЕБЕДЕВА:
— Понимаете, казенную форму выберут небольшие музеи, которым чрезвычайно сложно заработать самостоятельно. За них, конечно, государство должно нести ответственность. Нам это не нужно. У нас есть возможность находить внебюджетные средства. Благодаря спонсорам и друзьям нашей галереи. Но выбирать автономную форму управления мы тоже не готовы. Так что останавливаемся на бюджетной — она нам больше подходит, она привычней.
Казенный вариант
— Казенная форма управления — это прямой путь к обнищанию как сотрудников учреждений культуры, так и непосредственно театров, музеев, библиотек, — считает Елена Драпеко.
“Казенка” по сути ничего не меняет. Она только усложняет жизнь. Государство выделяет средства на все тот же госзаказ. И в принципе зарабатывать самостоятельно никто не запрещает. Но! Главная интрига — все, что заработают, или все, что не израсходовали от госзадания, необходимо вернуть в казну. И никогда эти денежки уже не увидеть.
— То есть сотрудники будут сидеть на голом окладе. А вы знаете, какой он у работника культуры в отдаленном регионе? Сущие гроши! — комментирует Елена Григорьевна.
— Но ведь выбор “казенки” для учреждений культуры обернется все той же нищетой. А с другой стороны, может получиться и так, что власть сама не захочет по-прежнему нести ворох ответственность за многочисленные региональные музеи и библиотеки?
— Так и будет. Ведь посмотрите — Закон “Об автономных учреждениях” существует уже почти три года, а за все это время только 4 федеральных учреждения перешли на автономную форму управления. То есть реформа провалилась! Культура предпочитает сидеть по старинке на шее у государства. Вот это самое государство специально и написало закон для того, чтобы насильственно вытолкнуть ее в самостоятельное плавание. То есть тратить из бюджета минимальные средства. А при случае обанкротить. И нет проблем!
Только факты. Вы знаете, как выглядит библиотека в городе Сураж Брянской области? Она совсем крошечная. Книжки не закупаются уже много лет. Оклад сотрудника — две-три тысячи рублей. Она наверняка предпочтет “казенку” просто потому, что у нее нет никаких возможностей заработать.
Ну самое большое — библиотеки могут прикупить себе ксерокс. И это не шутка! Если посетитель за наличные захочет снять копию с книжки, то ему предоставят эту возможность. Доход в месяц — одна десятая или даже сотая от бюджета.
Вот почему руководство и надеется — мол, раз “казенка”, то уж государство позаботится...
Даже директор Государственной исторической публичной библиотеки Михаил Афанасьев думает: а не выбрать ли казенный тип управления? На сегодняшний день знаменитая “историчка” в центре Москвы зарабатывает лишь восемь процентов от общего бюджета. И, понятное дело, в открытом море она не выплывет...
— В итоге — только вдумайтесь! — говорит депутат Госдумы Елена Драпеко. — Чтобы внести ясность во все хитросплетения 83-го закона для всех без исключения бюджетных организаций, необходимо принять 94 нормативных акта! И нет никакой уверенности в том, что к моменту введения в действие закона эти нормативные акты появятся…
P.S. Федеральные культурные учреждения начнут “обкатывать” новоиспеченный закон с января будущего года, и только тогда можно будет понять — к каким последствиям приведет глобальная реформа на практике. Вот только жаль, что не изобрели пока еще машины времени. Нельзя заглянуть в будущее и узнать: оправдаются ли оптимистические или пессимистические прогнозы...
